Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга

Архитектором проекта выступил Василий Питанин, работавший с «Дальпитерстроем» до самой своей кончины в 2013 году. Выросший в казачьем хуторе, Василий с детства был верующим. С распадом СССР он, истосковавшись по авторской архитектуре, уходит в частную деятельность, за годы которой им было спроектировано множество храмов. Питанин, подобно Скорову, – крайне разносторонняя личность: помимо архитектурного образования, он обладал также искусствоведческим, занимался живописью, скульптурой, поэзией, выпустил несколько книг. Религиозность и любовь к синтезу искусств привели архитектора к собственному ответу на вопрос поиска петербургского стиля: контекстуальный масштаб, минимум стекла, обилие деталей, композиция на стыке архитектуры и скульптуры, библейские сюжеты – так можно описать большинство работ Питанина. В лице девелопера Скорова он нашел не только союзника и друга, разделяющего его ценности, но и обеспеченного заказчика, давшего ему практически полную свободу самовыражения. «Душевный, теплый человек, с большим чувством любви внутри», – так описывает архитектора миллиардер.

К дому «Александр Невский» можно относиться по-разному. Кто-то назовет здание излишне кричащим, кто-то причислит к наивному искусству. Но для способных смотреть глубже фасада дом всегда будет памятником творческому тандему двух авантюристов, сошедшихся благодаря общей любви к вере и дерзновению – любви к тому, что тщательно искоренялось до наступления эпохи капрома. А разве не любой продукт любви достоин восхищения?

3. Жилой дом на Невском проспекте

Невский пр., д. 133–137

Архитектурная мастерская «Герасимов и партнёры»

2003–2004 гг.

Архитектуру 90-х и нулевых часто критикуют за неуместность вторжения в сложившиеся ансамбли. Парадокс в том, что именно эта эпоха вернула в проектирование внимание к месту, его истории и его окружению. Контекстуальность и историзм – черты постмодерна, возникшие в ответ на интернациональность модернизма и пришедшие на улицы Петербурга вместе с капромантизмом, просто иногда их бывает сложно заметить.

Так, путник, движущийся по Староневскому проспекту от площади Александра Невского в сторону площади Восстания и начинающий скучать от эклектичной фоновости застройки XIX века, непременно будет ошарашен домами под номерами 133–137. Семиэтажный монстр, грозно нависающий над главной улицей города, вызовет у неподготовленного зрителя вопрос: «как ты тут очутился?». Не в силах сдержать эмоций, наш фланёр побежит в интернет, чтобы срочно выразить свое недовольство, заклеймив постройку выпадающей из ансамбля, подавляющей окружение, уродующей улицу и вообще преступной. Вероятно, он так и не узнает о количестве наград и лестных отзывов профессиональных критиков, полученных архитектором Герасимовым как раз за органичное вхождение образа здания в существующую архитектурно-историческую среду.

В этой постройке Герасимов реализует одно из фундаментальных начал постмодернизма – принцип двойного кодирования. За спорной игрой форм подготовленные зрители увидят зашифрованные аллюзии и цитаты, и начнут рукоплескать. Готовы вступить в их ряды?

Оглядитесь по сторонам – ничего не замечаете? Неподалеку от жилого комплекса расположены два здания, чьи объемно-планировочные решения были ловко апроприированы архитектором и легли в основу его проекта. Это дом номер 141, построенный Лишневским в 1936-м, и дом номер 146, 1933 года постройки. Фасады этих двух шедевров позднего ленинградского авангарда рассечены посередине утопленными вглубь квартала стенами, формирующими своеобразные курдонеры. Развитие этого приема мы видим и у Герасимова, но он пошел дальше, включив в игру с пространством и существующий исторический дом номер 135, чей некогда закрытый двор-колодец оказался раскрыт курдонером на главную улицу города.

Две симметричные части здания, выстроенные по красной линии проспекта, сохраняют модуль окружающих строений и соединяются композиционной осью – прозрачным лестнично-лифтовым узлом. Сверху двор накрыт металлической фермой, на которой лежит стеклянная галерея. Похожей, только уменьшенной в несколько раз галереей накрыл когда-то вогнутости дома номер 146 конструктивист Вакс. На авангардных предков-соседей намекают также пропорции и расстекловка окон. Первый же этаж здания, отделанный полированным гранитом, ровно как и традиционная для Герасимова фантазия на тему карниза с кронштейнами, примиряют авангард с исторической застройкой.