Клошмерль

Наследники, наконец, получили возможность открыть сейф и разделить между собой его содержимое, превышавшее, по крайней мере, вдвое самые оптимистические прогнозы. Таким способом многие скупцы добиваются посмертных восхвалений, в то время как люди щедрые часто получают после смерти одни проклятия. Наследники по достоинству оценили тот факт, что у нотариуса Жиродо хватило ума не слишком тянуть со своей кончиной. Не оставив после себя безутешных родичей, он тем не менее заслуживал всяческих славословий. Сделать из собственной смерти милый семейный праздник – разве это не свидетельство подлинного альтруизма? В этом отношении смерть Жиродо была настоящим шедевром.

Но нет таких шедевров, которые бы не стоили страданий их создателям. Нотариус Жиродо умер с разбитым сердцем: ему довелось увидеть, как растекаются его капиталы, и отчаяние наверняка ускорило его кончину. Если эта смерть и была преждевременной, то вся честь (или всё бесчестье) этого дела принадлежало Раулю Жиродо, мерзкому мальчишке, «порочному до мозга костей», как говаривал его отец. Когда этому юнцу, крайне не расположенному к наукам, исполнилось восемнадцать лет, он поселился в Лионе, где ему предстояло пройти выучку в нотариальной конторе. Как было сказано, у Рауля уже сложились вполне определённые взгляды на жизнь. Он давно решил, что ноги его не будет в нотариальной конторе, – это было первым пунктом его программы, от которой он никогда не отступал. Воплощая свою программу в жизнь, он всегда пользовался тайной поддержкой матери. Эта дама, привносящая в материнскую любовь нечто извращённое, испытывала к своему сыну невероятную слабость, поистине удивительную для такой чёрствой женщины, какой была г-жа Жиродо. Можно было заподозрить, что к этой склонности примешивалось кровосмесительное влечение, смутное и бессознательное, влечение, которым её натура с запозданием возмещала некую несостоятельность, толкнувшую Гиацинта Жиродо в объятия потаскух. Так или иначе, но Рауль Жиродо извлекал у своей матери деньги, которые она хранила в разных тайниках, как это было принято у женщин из рода Тапак-Донделей. (В предвидении чёрных дней эти дамы имели обыкновение копить деньжата втайне от супруга, ибо считали, что мужчины, с их грязной привычкой бегать за разными тварями, способны решительно на всё и в один прекрасный день могут пустить вас по миру. Впрочем, любовь к сбережениям вдохновляет женщин на тщательное ведение хозяйства, и в результате от этого выигрывает вся семья.)

Но однажды наступил момент, когда сбережения г-жи Жиродо и некие суммы, изъятые из семейного бюджета, не смогли удовлетворить потребностей её сына. На беду своему семейству, сей юноша повстречал пленительную красавицу блондинку, о которой мечтал всю жизнь. Это было неодолимо, как призыв судьбы. Когда Рауль Жиродо свёл знакомство с этой двадцатилетней особой, именовавшейся в интимном кругу Дэди, она была содержанкой богатого торговца шёлковыми тканями, важной персоны в Лионе. Рауль Жиродо был потрясён элегантностью этой дамы и ошеломлён её любовным искусством. Дэди, со своей стороны, не осталась бесчувственной к такому обожанию и юношескому пылу; к тому же она испытывала настоятельную необходимость в ухаживаниях и развлечениях на те четыре или пять дней недели, которые не были отданы пятидесятисемилетнему Ашилю Мюшкуэну.

Доверяя привычкам своего покровителя, Дэди нисколько не стеснялась и совершенствовала Рауля Жиродо в приятных утехах не только после полудня, но зачастую и ночью.

Но люди иногда нарушают самые устойчивые привычки. И однажды вечером господин Мюшкуэн явился совершенно неожиданно. Он воспользовался, как обычно, собственным ключом и обнаружил подле своей прелестницы молодца в таком одеянии, что навряд ли его можно было представить как юного кузена, заехавшего погостить. Наступили томительные мгновения. Но господин Мюшкуэн повёл себя с исключительным достоинством. В знак презрения он снова водрузил шляпу на свою плешивую голову и проговорил, обращаясь к побагровевшему Раулю: «Послушайте, дитя моё, поскольку вы претендуете на развлечения мужчин моего возраста, вы должны в равной степени взять на себя и определённые тяготы. Итак, я предоставляю вам заботы по уплате некоторых счетов, принадлежащих мадам, которой я в последний раз свидетельствую своё почтение».

После этого он удалился, оставив прелюбодеев наедине. Хотя он и прервал их любовные игры, но у них не было ни малейшего желания снова приступать к этому занятию.

– Ну и дела! – ахнула несравненная Дэди, опомнившись от потрясения. – А впрочем, наплевать, наверняка найду другого!

Дэди имела в виду кандидата на место господина Мюшкуэна, которого следовало подыскать, руководствуясь финансовыми соображениями. Юный Жиродо заверил её, что единственным преемником господина фабриканта будет он сам. Заключив в объятия свою прекрасную возлюбленную, он растолковал ей, что его отец, скаредный нотариус, располагает огромными средствами – солидной гарантией для заимодавцев. И Дэди воскликнула, расхохотавшись:

– Это было бы чертовски забавно!