Клоун

Когда я входил в гостиную, Нина Янос как раз тяжело поднималась с пола. Пряди длинных волос свисали в беспорядке, закрывая большую часть лица. Только большие голубые глаза, выражавшие страх, оставались открытыми. На ней не было ничего, кроме трико, а на ее спине четко отпечатались широкие багровые полосы, с которых даже местами сочилась кровь, скользя вниз по гладкой коже. В нескольких футах от нее стоял Людвиг Янос в рубашке с расстегнутым воротником и светлых брюках. В руках Янос держал длинный хлыст, который как-то не вписывался в этот мирный домашний ансамбль.

— Стерва! — шипел он. — Проклятая изолгавшаяся стерва!

Его жена смотрела по сторонам, словно выискивала себе путь к спасению. В следующее мгновение она увидела меня и издала какой-то неопределенный радостный звук. Спина ее напряглась, но в этот самый момент Янос сильно взмахнул хлыстом. И тут я подумал, что Элу Уилеру пора вмешаться в эту семейную сцену.

— Бросьте хлыст! — резко приказал я.

Особой реакции мои слова не произвели. Он лишь приподнял немного брови и посмотрел на меня своими холодными серыми глазами.

— Это мое личное дело, — сказал он наконец, тщательно выговаривая каждое слово, — вас сюда никто не приглашал, лейтенант, и я прошу вас покинуть мой дом.

— Бросьте хлыст! — повторил я еще более резко.

— Да поймите вы, что это еще очень мягкое наказание за все то, что она мне сделала, — сказал он. — Если бы я был мстительным человеком, лейтенант, я бы просто-напросто вырвал бы у нее сердце.

Он вдруг как-то странно обмяк и передернул лопатками, словно к нему за шиворот забралось какое-то омерзительное насекомое, которое я не мог видеть.

— Мы ведь можем не торопясь обсудить этот вопрос, — сказал я, неторопливо приближаясь к нему. — Отложите свою плетку в сторону и давайте побеседуем.

— Уже поздно беседовать, — вяло ответил он. — Вы бы мне никогда не поверили, лейтенант. Они заманили меня в ловушку… — Он кивнул в сторону своей полуголой жены, которая все еще сидела на полу. — С ее помощью они буквально прикончили меня.

— Ну, побеседовать никогда не поздно, — сказал я. — Положите же куда-нибудь свою плетку.

Он бросил плетку и провел руками по своим густым темным волосам.

— Прошу вас, не подходите ко мне близко, лейтенант, — сказал он почти нормальным тоном. — Иначе я начну нервничать.

— Ладно!

Я помог Нине Янос подняться с пола.

— Ведь он сумасшедший! — прошипела она с пеной у рта. — Настоящий сумасшедший! Вы уже знаете, что он убил Элтона… — Когда она переводила дыхание, груди ее вызывающе поднялись. — Он и меня хотел избить до смерти. Только за то, что я сказала вам правду.

— Оставьте ее ко всем чертям! — вскипел Янос.

— Сейчас мы с вами обо всем поговорим, — сказал я как можно спокойнее. — Только в настоящий момент ваша жена нуждается…

— Убирайтесь от нее! — грубо отрезал он. — Иначе я могу всадить в вас пулю!

Я обернулся и увидел, что у него в руке поблескивает револьвер. Сантименты уже стоили жизни не одному полицейскому. Нельзя сказать, что я вспомнил об этом с большим удовольствием. Если бы мое внимание не было бы занято его кровоточащей женой, я бы имел возможность пристрелить его, как только он достал свой револьвер. Но этот момент я уже упустил.

Я отошел от полунагой блондинки, внешне пытаясь сохранить спокойствие.

— Убейте его! — прошипела Нина совсем некстати. — Убейте его! Он же убийца! И вы это знаете. Он ведь только что угрожал вам оружием. Вы имеете полное право пристрелить его в целях самообороны.

— Ну и стервятина же ты! — Янос сказал это, словно плюнул. — Змея подколодная! Немедленно ложись на пол, подлое пресмыкающееся! Твое дело только пресмыкаться, падаль ты вонючая!

Она издала в ответ какие-то всхлипывающие звуки, но повиновалась. Он подошел к ней и быстрым неуловимым движением ударил рукояткой револьвера по голове. Она безвольно опустилась на ковер.

Свободной рукой Людвиг Янос пригладил густые усы, украшавшие его верхнюю губу.

— Я с самого начала должен был понять, — начал он, — что ее интересовали только деньги, деньги и еще раз деньги. Но меня ведь часто не бывало рядом. Поэтому она сумела уговорить Чейза помочь ей. Он всегда питал слабость к крупным и пышным блондинкам. Но он, вероятно, понял слишком поздно, что ей нужен был только его труп и ничего больше. Да и труп-то был ей нужен только для того, чтобы обвинить меня в убийстве и тем самым убрать со своего пути.

— Почему бы вам не отложить револьвер куда-нибудь в сторону? — очень вежливо предложил я. — Тогда и беседа наша потечет поспокойнее.

— Если я положу револьвер, вы сразу же меня арестуете, и со мной будет покончено, — сказал он. — Сейчас мне уже нечего терять. Поэтому, если вы приблизитесь ко мне хоть на шаг, лейтенант, я вас пристрелю. Мне почему-то кажется, что я напрасно трачу время на разговоры с вами. Наверное, проще было бы нажать на курок.

— Хорошо, — сказал я. — Держите свой револьвер. Но мы, тем не менее, должны поговорить.