Клоуны и Шекспир

– Потому. Историю надо знать. Хотя бы в пределах школьной программы…. Сейчас в Нидерландах таких утопленниц – как голодных речных щук. Издержки беспощадной борьбы с подлыми ведьмами, так сказать. Нынче здесь в моде следующий технологический процесс. Допустим, у кого-то возникает чёткое подозренье, мол: – «Данная смазливая бабёнка, сукой буду, является потомственной и злокозненной ведьмой. Ворожит, тварь серая, по ночам. Насылает на безвинных соседей чёрную несмываемую порчу…». Этот «кто-то», ясная июньская зорька над безбрежной морской гладью, сообщает о своём подозрении квалифицированным работникам Великой Инквизиции. Девицу тут же, применив грубую физическую силу, арестовывают и приводят на праведный суд. Якобы справедливый…. Мудрые инквизиторы, посовещавшись для пущей видимости, принимают судьбоносное решение, мол: – «Проведём грамотную экспертизу. То бишь, высоконаучное испытание…. Бросить подозреваемую особу женского пола – в реку! Или там, на худой конец, в ближайший глубокий пруд. Если утонет, значит – честная женщина. Выплыла, подлая мокрощелка? Ведьма! Ведьма! Ведьма! Ату, взять её! Ату…. И, понятное дело, на жаркий костёр…». Из знаменитой серии: – «Абдула, поджигай!». Придурки, мать их всех…

– Действительно, полные и законченные придурки, – обувая сапоги, согласился Лёнька. – Какой в этом глубинный смысл? Женщина, конечно, честная, но, извините, мёртвая…. Бред законченный!

– Это ещё не всё. Слушай, брат, дальше. Заморочка гораздо круче, чем можно было предположить изначально…. «Свежую» утопленницу, как правило, вылавливают из водоёма и по-честному стараются откачать. Раз-два! Раз-два! Если откачать получается, то шоу продолжается, но уже с небольшими сценарными изменениями. Доносчика (в данном случае – лживого), волокут на костёр. Его же имущество, елочки новогодние, конфискуют. Малая его часть – видимо, по доброте душевной – достаётся безвинно-пострадавшей женщине. А остальное – на автомате – отходит в казну королевскую. Естественно, что кое-что прилипает и к жадным ладошкам инквизиторов…. Откачать не удалось? Значит, всё же, ведьма. Начинающая там, слабенькая, или же просто потенциальная…. Какая, блин горелый, разница? Никакой. В любом навороченном раскладе имущество семьи гадкой колдуньи, как и полагается, подлежит всеобъёмлющей конфискации. Закон, как говорится, превыше любых вариантов…. Мёртвое тело? Бросьте обратно в речку. Рыбы и раки съедят, жирок нагуляют…. Как оно тебе?

– Средневековое мракобесие и дремучая религиозная дурь. Я, если по-честному, к попам, священникам и прочим служителям всяческих культов всегда относился с подозрением…. Слушай, а, вот, эти бродячие циркачи. Кто они? Что? Откуда? И, вообще?

– Нормальные ребята. Любимый коренной зуб даю. Ох, как же спать хочется…, – заразительно зевнул Тиль. – Потомственные лицедеи с типичной голландской фамилией – «ван Либеке». Ян – почтенный отец семейства. Людвиг и Томас – его старшие двадцатилетние сыновья-близнецы. Отто и Франк – младшие, причём, тоже двойняшки. Им недавно по тринадцать годков исполнилось. Женщин в цирковой труппе нет. Жена Яна – во время гастролей по Германии, лет восемь тому назад – сбежала с каким-то молоденьким авантюристом. Бывает…. Ещё в их дружной команде состоят-числятся несколько дрессированных животных: молоденький леопард, забавная мартышка и осёл, якобы умеющий считать…. Что ещё? Все ван Либеке свободно говорят на фламандском, валлонском, немецком, английском и, главное, испанском языках. Нам это очень кстати.

– Темнишь, дружище, – надулся Макаров. – Что-то там придумал, а толком рассказать не хочешь. Морда белобрысая…. Вот, к примеру, что мы забыли в Брюсселе? Секрет?

– Нет, конечно же. Сейчас в городе Брюсселе проживает Вильгельм, принц Оранский, носящий заслуженное прозвище – «Молчаливый». С ним я и хочу – всенепременно – повстречаться. Типа – поговорить, предостеречь от поспешных и недальновидных шагов, дать несколько дельных советов, ну, и так далее…

– С каких это недопечёных коврижек – образуется данная высокая аудиенция? Принцы, как известно, они по городским улицам не разгуливают. Они, чванливые и заносчивые, по раззолочённым дворцам сидят, за высокими коваными заборами. А дворцы эти, да и заборы, охраняют мрачные стражники, которым строго-настрого велено – гнать от ворот всякое подлое быдло, не имеющее дворянского звания.

– Оранский сам будет искать встречи с нами, – заверил Тиль. – Он, видите ли, считает себя записным эстетом и завзятым театралом.

– Мы-то здесь причём?

– Притом. Организуем, подключив славное семейство ван Либеке, бродячую театральную труппу. Присвоим ей какое-нибудь громкое и знаковое наименованье-названье. Дадим в Брюсселе несколько премьерных представлений. Добьёмся всеобъемлющего успеха. Принц нами и заинтересуется. В гости позовёт. Гадом буду.

– Громких представлений? Это, собственно, на какую тему?

– Что-нибудь из великого Шекспира. Например, сбацаем легендарную трагедию – «Отелло». В свободном и усечённом варианте, ясен пень…