Клоуны и Шекспир

– Хочу посетить легендарный Дамме, – объявил Тиль. – Зачем? Сам толком не знаю. Хочется. Сердце зовёт…. Вдруг, там, действительно, проживают персонажи знаменитого романа Шарля де Костера? Трудолюбивый угольщик Клаас и его верная жена Сооткин? Добрая колдунья Катлина и мечтательная светловолосая Неле?

Когда было произнесено короткое слово – «Неле», глупое Лёнькино сердце заметно вздрогнуло, словно бы просыпаясь, и забилось в учащённом ритме.

Почему – вздрогнуло? Кто знает, мои любопытные дамы и любознательные господа. Кто знает. Видимо, так было предначертано кем-то Свыше…

Итак, по второстепенной просёлочной дороге, которая проходила вдоль широкого судоходного канала, неторопливо и размеренно катил старенький цирковой фургончик, влекомый вперёд ленивыми усилиями тощей пегой лошадки.

На козлах, слегка шевеля грубыми кожаными вожжами, восседал Макаров. Восседал, предавался тягучим философским раздумьям, сочинял легкомысленные стишки, а в свободное время – от раздумий и сочинений – с любопытством посматривал по сторонам.

А посмотреть, право слово, было на что.

Всё вокруг цвело, росло и благоухало.

Поля, луга, пасущиеся стада упитанных коров, белоснежных коз и шерстистых овец. Боковые канальчики, оснащённые элегантными перекидными мостиками. Мудрёные шлюзы. Вновь – бесконечные поля и луга…

Изредка по каналу – в разные стороны – следовали плоскодонные лодки и бокастые баржи. Лодки шли либо на вёслах, либо посредством длинных шестов, с помощью которых корабельщики усердно отталкивались от твёрдого дна. А баржи перемещались по воде с помощью «конной тяги» – их тянули за собой приземистые тёмно-бурые лошади специальной тяжеловозной породы.

Вдоль берегов канала часто попадались маленькие хуторки, состоящие из трёх-пяти аккуратных домиков под красно-коричневыми черепичными крышами, на которых располагались гнёзда аистов и журавлей. Иногда – в загадочной голубоватой дали – вырастали очертания городов и городков, а также строгие силуэты готических средневековых замков и величественных католических соборов. А ещё везде и всюду были ветряные мельницы – десятки, сотни, тысячи.

– До чего же эти средневековые голландцы трудолюбивы, – без устали восхищался Леонид. – Запросто можно умом тронуться. Из серии: – «Наше искреннее уваженье не знает границ…».

А Тилю до дорожных красот и пейзажей не было никакого дела. Он расположился на большом деревянном сундуке и, постоянно макая гусиное перо в медную чернильницу, исписывал один серый бумажный лист (бумага была изготовлена из тряпок и ветоши), за другим.

Напротив Даниленко – на пухлом кожаном бауле – сидел Франк ван Либеке и безостановочно болтал о всяческой ерунде: о прошлогодней осенней погоде и о ценах на рыбную продукцию в Антверпене, о видах на урожай пшеницы и об архитектурных достопримечательностях немецкого Гамбурга. Иногда – чисто для разнообразия – парнишка рассказывал различные фламандские легенды и смешные байки, в частности, о Братстве «Толстой морды»[30].

Причём, эти монологи велись на разных языках.

Например, ранним утром Тиль командовал:

– Излагай, братишка Франк, любую хрень, которая придёт тебе в голову, на фламандском языке.

А после обеденного привала, когда повозка вновь трогалась в путь, следовало новое указание:

– Теперь, дружок ван Либеке, повтори то же самое, о чём рассказывал с утра. Только, пожалуйста, по-испански…

– Страхуется, понятное дело, – легонько шевеля вожжами, бормотал под нос Лёнька. – Боится, что в полной тишине «полиглотическая программа» может неожиданно засбоить. Мол, думаешь, что пишешь на одном языке, а получается – на самом-то деле – совсем на другом.…Сегодня с утра наша творческая парочка работала-издевалась над комедией Шекспира «Виндзорские проказницы». То бишь, Тиль усердно переносил – из памяти на бумагу – текст на фламандском языке. Понятное дело, что в усечённом виде и в вольной интерпретации. После обеда, естественно, всё было повторено заново, но уже по-испански…. Затейник, блин, одно слово. Завтра собирается начать работать…. Работать? От смеха можно обмочиться. Так вот. Собирается начать работать над трагедией «Отелло». А на очереди у него – «маленькая трагедия» А.С.Пушкина – «Каменный гость». Совсем офигел в психической атаке, хам белобрысый. Никакого почтения к бессмертным классикам, которые – в данном конкретном случае – ещё даже и не родились. Новый вид плагиата изобрёл, так его и растак. Плагиат – «на опережение»…

В повозке, кроме прочих вещей, располагалась надёжная железная клетка, в которой обитал молодой пятнистый леопард по кличке – «Фил». Симпатичное, ласковое и послушное животное. Только жрал, мерзавец, за троих, а по ночам ужасно храпел, мешая спать пассажирам и пугая нервную лошадку.