Клуб Алиби

В коридоре было темно, словно выкрашенные синей краской лампочки перегорели, но она заметила вечерний костюм, доброе лицо и то, что мужчина, казалось, улыбался, когда тянул обе руки к ее шее. Она начала задыхаться и у нее потемнело в глазах, словно у женщины в приступе любви.

Глава седьмая

Джо Херст не спал с тех пор, как Дейзи ушла от него. Сложно представить, но он привык к защищающему, словно кожух, голосу его жены, привык прятаться за стенами ее мира, нечто вроде пятого бизнеса, связанного с обработкой дерева. Во всем этом был какой-то незаметный комфорт. Сейчас, в отражающей эхо высоте комнат с обоями в полоску на Рю Лористон, он был погружен в себя, слишком задумавшись о тишине и своей неспособности заполнить ее. Он ловил собственные случайные взгляды в зеркалах, таинственные и незнакомые. Он прошел уже шестнадцать сотен квадратных футов по квартире в банном халате и тапочках, по неосвещенным комнатам, напевая нестройный мотивчик.

На рассвете после смерти Стилвелла Херст, напевая, бродил по квартире с чашкой кофе в руке. Он составил список вопросов и теперь старательно заучивал их наизусть, словно школьник, который зубрит Шекспира.

1. Был ли у секретарши Стилвелла список его встреч?

2. Кто-нибудь спрашивал у консьержки Стилвелла, видела ли она его самого или его гостей?

3. Был ли третий мужчина (или женщина)?

4. Что они пили из стеклянных бокалов?

5. Как умер Стилвелл? (Разве у 28-летнего мужчины бывают сердечные приступы???)

6. Почему юристы парижского филиала «Салливан и Кромвелл» все еще строят рабочие планы на май, если Фостер Даллс закрыл офис еще в прошлом сентябре?

Он мог бы подумать еще как минимум о дюжине более сложных деталей, требующих исследования, но они быстро улетучивались из его головы на все четыре стороны из-за настойчиво преследовавшего его образа Салли Кинг.

Прошлой ночью он видел на ее лице не только страдание, но и острое, на грани истерики, жажду справедливости. Любила ли она Стилвелла? Или это была просто любовь «по расчету» — билет домой, чтобы освободиться от зависимости от Коко Шанель? Были ли Салли и Стилвелл просто удобной парой друг для друга — гомосексуалист и карьеристка — или они были любовниками?

Херст искал ответы на вопросы о природе любви, но отдавал себе отчет, что его собственные заботы — бесцельное шатание по коридорам философии — не имели ничего общего с Филиппом Стилвеллом. Два человека были мертвы, а немцы приближались. Особенность дела Салли Кинг была очевидна.

Он поставил чашку на стол — блюдце потерялось где-то в одной из его поездок — и снова углубился в чтение бумаг, за которыми застал его парижский рассвет. Письмо, датированное более чем тремя годами назад, описывало события осени 1935 года.

«…самое ужасное в том, что нам приходится продолжать представлять немецких клиентов в то время, как в Нью-Йорке фирмы уже закрыли свои офисы и ужесточили отношения со своими агентами во Франкфурте, Мюнхене и Берлине… Я объяснил своему брату, что его преданность людям, с которыми он остается друзьями не одно десятилетие, вполне понятно, но такая дружба может быть очень условной в сложившихся обстоятельствах… Личные интересы не должны стоять выше общественных… Он утверждал, что это дело принципа, основанное на интеллекте и опыте, и что всех этих трудностей не было бы, если бы не неуравновешенные и беспечные лидеры… Но принять такое отношение Национальной социалистической полиции к нашим еврейским клиентам по всему миру, не говоря уже о наших еврейских партнерах, невозможно…»

Аллен Даллс.

Херст почти слышал сухой, отработанный голос, сардонические фразы со скрытым жестоким подтекстом. Аллен Даллс был человеком с холодной головой и умел контролировать свои эмоции, что, с точки зрения Херста, было гораздо предпочтительней, чем способность его брата ничего не чувствовать.