Клуб алкогольных напитков

— Я не собиралась, — и она с неприязнью посмотрела на Самогона. — Но мне необходимо кое-что узнать.

— Могу я чем тебе помочь? — робко предложил мужчина, даже боясь представить, что задумала Саке.

— Нет, — решительно последовал ответ, чем в очередной раз доказав, что некую былую дружбу и доверие восстановить будет нелегко.

На этом Кумыс отбросил попытки завести разговор с Саке, все более уйдя в себя. За все эти годы он брался за любую работу, лишь бы заполнить всю боль и пустоту внутри. И когда за ним начали приходить киллеры, и то пошло кувырком. Он уже и не знал: охотник он или жертва, но пытался выжить в обоих ролях, а оставаясь один на один со своими мыслями возвращался к своим женщинам.

В первое время Кумыс пытался еще найти Текилу, и частенько садился ей на хвост, но каждый раз она четко давала знать, что это бессмысленно. Сокрушила мужчину и ее новость: что киллеры — это ее заслуга. И этим самым окончательно сожгло все мосты между ними.

— Эй, юнец, налей-ка мне еще бокальчик, — обратилась весьма громко к Ершу, рядом с которым располагался весь ассортимент бара, Ром, на что парень молча выполнил ее просьбу. — Че это ты так раскис для столь пылкого кандидата в плохиши?

Ерш наградил ее взглядом, в котором читалось: «Ты серьезно? Пьяная в хлам и пытаешься заглянуть мне в душу? Да и при том еще издеваться намерена?!», но на самом деле просто покачал головой. Он не был в настроении ни болтать, ни строить из себя крутого мачо.

Так что же произошло с ним, спросите вы? Да, в принципе ничего. Помимо того, что ему разбили сердце, он жил лишь на одних иллюзиях, что вот дверь откроется и сюда вплывет прекрасная Мартини. Ему мерещились по ночам ее прикосновения, страстные поцелуи, а сны рисовали то трепетные картины их совместной счастливой жизни, то сцены, где она вновь и вновь бросала его ради власти, денег и грязной работы.

В первое время он даже думал, а не пойти ли к ней и «трудиться» вместе. Это хоть дало бы шанс находиться рядом с нею. Но разумом парень понимал, что ее ничто не исправит, она постоянно будет его использовать как игрушку для развлечений, не давая ему ничего серьезного. В этом она была как все: не слишком дальновидна (сколько раз надо говорить этой женщине, что он небезнадежен?), а ведь Ерш был неплохим парнем и мог и впрямь спасти ее от одиночества. А пока он просто продолжал жить по течению, работая в мелких конторках (частенько влипая в неприятности) и забавляясь не слишком смышлёными девицами.

А как Ром? Что о ней известно нам? Горечь ее боли за это время поубавилась, а недоверие отнюдь возросло. Теперь женщина не доверяла абсолютно никому. Ей казалось, что она одна во всем белом свете. Ром продолжала пить, вести по большей части непристойный образ жизни, часто бралась за контрабанду и не чуралась иметь дела с подлецами, все больше вгоняя себя в роль плохой девочки.

Вот и зазвенел долгожданный звоночек, и под руку Чачи в бар зашел Сидр. Новый образ жизни ему не шел: он похудел, побледнел, пышные красивые усы, так напоминающие когда-то по вытянутой форме «достопримечательность» Сальвадора Дали, поблекли и потеряли шарм, а лицо избороздили морщины. Казалось, огонь души его погас. Но пусть внешний вид не обманывает ваши взоры, друзья мои, ведь едва Чача помогла снять с возлюбленного пальто, он нежно улыбнулся ей и поблагодарил.

Не все в зале были осведомлены событиями сего дня, и поэтому с особым интересом рассматривали парочку. Чача во всем помогала мужчине, медленно как в танце кружась вокруг него. И было видно, как француз благословлял ее за это: данные жесты внимания можно было видеть в мимолетных движениях его рук — то Сидр случайно коснётся ее запястья, а то и трепетно вдохнет аромат Чачи. Мужчина будто был заново влюблен в нее. Ведь фактически он, можно сказать, умер и вновь воскрес, а спасла его именно его прекрасная грузинка.

— Я рад, что вы, наконец-то, добрались, — поприветствовал парочку Самогон и осмотрел всех в зале, на мгновение задержав взгляд на Саке.

За этот год старик немного поднабрал в весе, постарел и осел. В его взгляде более не было особого энтузиазма, осталось лишь холодное равнодушие.

— Что-то вновь сотрясло наш мир? — поинтересовался Сидр, предав голосу бодрости.

Было видно, что теперь выходы в свет для него стали даваться сложнее, но он старался не выдавать своих чувств неполноценности на всеобщее посмешище.

— И да, и нет, господа, — проведя широкой ладонью по лысеющей голове, ответил старик. — Теперь у нас иная проблема.

— Дай догадаюсь, Мартини? — предложил Кумыс, потирая грудь, где под восточной рубашкой теперь красовался шрам.

— К сожалению, да. Хотя в народе все говорят об Этаноле.

— И что? Ты опять объявишь им войну, и будешь манипулировать нами? — спросила Саке. Самогон не ожидал от нее такого громкого обвинения при всех, поэтому речь его потеряла некую былую уверенность и стала куда сбивчивой.