Клуб Дюма, или Тень Ришелье

— Отчасти. — Она сделала рукой неопределенный жест — из тех, что абсолютно ничего не поясняют, — потом перевернула страницу. — Только отчасти.

Задетый за живое Ла Понте наклонился к Корсо:

— Слушай, а ты не пробовал хоть раз ей врезать?

— Молчи, Флавио.

— Вот именно, молчи, — подхватила девушка.

— Смешно ведь! — пожаловался книготорговец. — Она ведет себя как королева. А ты терпишь, вместо того чтобы поставить ее на место. Я тебя не узнаю, Корсо. Знаешь, какой бы красоткой-раскрасоткой она ни была, не думаю, что… — Он замолк, подыскивая подходящее слово. — Откуда у нее столько гонора?

— Однажды она вступила в поединок с архангелом, — пояснил охотник за книгами. — А вчера вечером я видел, как она разбила морду Рошфору… Понял? Тому самому Рошфору, который сегодня утром тряс меня как грушу, пока ты отсиживался на биде.

— На унитазе.

— Ага, большая разница… — Корсо было не до шуток. — Да, отсиживался в своей роскошной пижаме.

Прямо принц Данила из «Императорских фиалок»[137]. А я, кстати, и не знал, что ты для интимных встреч надеваешь пижаму.

— Не твое дело. — Ла Понте бросал на девушку смущенные взгляды, явно желая замять тему. — Если хочешь знать, я по ночам мерзну и часто простужаюсь. И вообще, мы ведь вроде говорили об «Анжуйском вине». — Было очевидно, что он ухватился за Дюма, как за соломинку. — Что ты разузнал про эту главу?

— Она подлинная. Писали ее два человека, потому и почерка два. Сам Дюма и его помощник Огюст Маке.

— А про этого типа ты что-нибудь выяснил?

— Про Маке? А там и выяснять особо нечего. Они с Дюма рассорились — Маке обращался в суд и требовал денег. Но есть одна любопытная деталь: Дюма все растратил при жизни и умер нищим, а вот Маке состарился в богатстве и даже стал владельцем замка. Так что у обоих дела шли неплохо — у каждого на свой лад.

— Значит, эту главу они написали вдвоем?

— Маке сделал первоначальный набросок, первый вариант — очень незамысловатый, а Дюма отшлифовал его, превратил в произведение искусства… Правил он прямо поверх текста помощника. Сюжет ты знаешь: миледи пытается отравить д’Артаньяна.

Ла Понте нервно рассматривал свою пустую чашку.

— И что мы имеем в итоге?

— Я бы сформулировал так: некто, считающий себя, скажем, реинкарнацией Ришелье, сумел завладеть всеми гравюрами из «Деломеланикона» и главой Дюма, в которой каким-то образом, хотя понятия не имею каким, можно отыскать ключ ко всему, что теперь происходит. И возможно, как раз в этот миг он пытается вызвать Люцифера. В итоге ты остался без рукописи, Варо Борха — без книги, а я попал в очень скверное положение.

Он достал из кармана письмо Ришелье, чтобы еще раз взглянуть на него. Казалось, Ла Понте был с ним полностью согласен.

— Потеря рукописи — ерунда, — добавил он. — Я, конечно, заплатил за нее Тайллеферу, но не так уж и много. — Он фальшиво захихикал. — Во всяком случае, с Лианы я получил натурой. Но вот тебе не позавидуешь — ты действительно попал в переделку.

Корсо метнул взгляд на девушку, которая продолжала молча читать.

— Может, она скажет нам, в какую именно переделку я попал? — Он скорчил гримасу, а потом стукнул костяшками пальцев по столу — совсем как игрок, у которого кончились карты и он смирился с поражением.

Но и на сей раз ответа не последовало.

Ла Понте с упреком прорычал:

— Не могу я понять, ну почему ты ей доверяешь?

— Он тебе уже объяснил, — лениво и словно нехотя бросила девушка. Потом вынула соломинку из стакана и положила между страницами книги вместо закладки. — Я его охраняю.

Корсо радостно закивал, хотя особого повода для радости не наблюдалось:

— Вот-вот, слышишь? Она — мой ангел-хранитель!

— Правда? Тогда она могла бы охранять тебя получше. Где она была, когда Рошфор украл у тебя сумку?

— Зато ты был рядом.

— Я — другое дело, я тихий торговец книгами. И мирный. Антипод человека действия. Явись я на конкурс трусов, судьи наверняка дисквалифицировали бы меня. За трусость…

Корсо слушал его рассеянно. Он только что сделал маленькое открытие. На пол рядом с ними падала тень от колокольни. Широкая темная полоса медленно ползла в направлении, противоположном движению солнца. И он заметил, что крест с вершины колокольни лежал теперь у ног девушки — совсем близко, но не касаясь ее. Тень креста опасливо держалась от нее на расстоянии.

Корсо позвонил в Лиссабон, чтобы разузнать, как продвигается дело Виктора Фаргаша. Новости не слишком обнадеживали. Пинто сумел получить доступ к отчету судмедэксперта: тот установил, что смерть была насильственной — жертву в пруду утопили. Полиция Синтры пришла к выводу, что, по всей видимости, убийство совершено с целью ограбления. Неизвестным или неизвестными. Радовало только то, что пока никто не связывал Корсо с убийством. Еще португалец сообщил, что запустил по цепочке приметы субъекта со шрамом — на всякий случай. Но Корсо ответил, что о Рошфоре можно забыть. Птичка упорхнула.