Клуб Дюма, или Тень Ришелье

— Нам осталось всего несколько метров, — предупредил Рошфор. Он шел за Корсо и теперь находился чуть ниже; луч его фонаря освещал ступени под ногами Корсо. Рошфор говорил мирным тоном: — Вот-вот наступит развязка этой истории, и я должен сказать вам одну вещь: свою работу выполнили вы очень хорошо. И главное тому доказательство — ваше появление здесь… Надеюсь, вы не таите на меня зла за то, что случилось на берегу Сены и в отеле «Крийон». Издержки профессии.

Он не уточнил, какую именно профессию имел в виду, да теперь это и не имело значения. Поскольку в тот самый миг Корсо приостановился и обернулся к Рошфору, словно хотел что-то ответить или, наоборот, спросить. Движение было вполне естественным, в нем не таилось ничего подозрительного, хотя Рошфор, собственно, и не успел бы его предупредить. Видимо, поэтому он не среагировал должным образом, когда Корсо, продолжая начатый поворот, обрушился на него, постаравшись не дать увлечь себя вниз. Рошфор не смог устоять на ногах; ступени были узкими, стена гладкой, ухватиться не за что, к тому же он не ожидал нападения. Фонарь чудом остался цел и, катясь вниз по лестнице, лучом выхватывал отдельные сцены: Рошфор с выпученными от изумления глазами, Рошфор летит вверх тормашками, хватаясь за пустоту, Рошфор, исчезающий за поворотом винтовой лестницы, шляпа Рошфора катится по ступеням и вдруг замирает на одной… Наконец где-то внизу раздался глухой удар — «крак-к-к!». Или «пуф-ф»… И Корсо, который застыл, раскинув руки и ноги и прижавшись к стене, чтобы не последовать за врагом и не повторить неприятное путешествие, вдруг опять обрел подвижность. Сердце у него бешено колотилось, когда он, перепрыгивая через ступеньки, мчался вниз. На бегу он схватил с пола фонарь и несколько секунд спустя добрался до подножия лестницы, где, сжавшись в комок, лежал едва живой Рошфор.

— Издержки профессии, — прокомментировал Корсо, направив луч фонарика на собственное лицо, чтобы враг мог увидеть с пола его дружелюбную улыбку.

Потом он с размаху ударил Рошфора ногой в висок и услышал, как его голова, мотнувшись, с глухим треском ударилась о самую нижнюю ступеньку. Он поднял было ногу, чтобы нанести второй удар — для страховки, — но, глянув вниз, понял, что нужды в этом нет: Рошфор лежал с открытым ртом, из уха у него текла струйка крови. Корсо наклонился проверить, дышит ли тот, убедился, что дышит, после чего распахнул его дождевик и принялся обыскивать карманы — забрал нож, бумажник с деньгами и документы гражданина Франции. Папку с рукописью Дюма Корсо убрал под свой плащ — и для надежности даже сунул под брючный ремень. Затем направил луч фонаря на винтовую лестницу и снова поднялся — на сей раз до самого верха. На небольшую площадку там выходила железная дверь, украшенная гвоздями с шестиугольными шляпками; из-под двери пробивалась тонкая полоска света. Корсо постоял перед дверью — полминуты, не более, только чтобы отдышаться и приглушить удары сердца. За дверью крылась разгадка тайны, и Корсо хотел шагнуть ей навстречу, полностью овладев собой, — и пусть в одной руке у него будет фонарь, а в другой нож Рошфора, который он тотчас раскрыл с угрожающим механическим щелчком.

Именно так все и случилось. Нож в руке, взъерошенные мокрые волосы, глаза, сверкающие убийственным пламенем… Таким я увидел Корсо, когда он переступил порог библиотеки.

XV. Корсо и Ришелье

И я, соорудивший о нем маленький роман, от начала до конца ошибался.

Сувестр и Аллен. «Фантомас»

[144]