Клуб Дюма, или Тень Ришелье

Они прошли почти весь мост. У Корсо возникло странное ощущение, будто чудища с водостоков Нотр-Дам следили за ними. А ведь и они, эти чудища, тоже были подделкой, как столько прочих вещей. Их не было там — не было их адских гримас, рогов и унылых козлиных бород, — когда степенные мастера, закончив работу, потные и гордые, выпили по стакану крепкого питья и глянули наверх. Их не было там, когда Квазимодо метался по звоннице, страдая от несчастной любви к цыганке Эсмеральде. Но теперь, после Чарльза Лоутона с его целлулоидным уродством, после Джины Лоллобриджиды, которую казнили на площади под их сенью, — вторая версия, «техниколор», непременно подчеркнула бы Никон, — уже трудно представить собор без этих мрачных неосредневековых часовых. Корсо вообразил, какая картина открылась бы ему с высоты птичьего полета: Новый мост, дальше — узкий, темнеющий в свете прозрачного утра мост Искусств над серо-зеленой лентой реки, а на нем — две крошечные фигурки, которые незаметно движутся к правому берегу. Мосты и черные лодки Харона, неспешно проплывающие под каменными сводами и арками. Мир — это берега и реки, текущие меж ними, мужчины и женщины, которые пересекают реки по мостам либо вброд, не догадываясь о последствиях сего акта, не оборачиваясь назад и не глядя под ноги, не бросив монетки лодочнику.

Они вышли к Лувру и постояли перед светофором, прежде чем перейти улицу. Корсо поправил лямку своей холщовой сумки на плече и рассеянно глянул сначала направо, потом налево. Машин было множество, и он по чистой случайности обратил внимание на одну, которая как раз в этот миг пролетала мимо. И Корсо буквально окаменел, уподобившись чудовищам с Нотр-Дам.

— Что случилось? — спросила девушка, когда зажегся зеленый свет, а Корсо все не двигался с места. — Ты что там, привидение увидел?

Да, он увидел привидение. Но не одно, а целых два. Оба расположились на заднем сиденье улетавшего прочь такси и оживленно беседовали, поэтому Корсо не заметили. Женщина — очень привлекательная блондинка; он тотчас узнал ее, несмотря на шляпу с короткой вуалью, опущенной на глаза. Это была Лиана Тайллефер. А рядом с ней, обняв ее за плечи, сидел Флавио Ла Понте, который демонстрировал свой неотразимый профиль и кокетливо поглаживал кудрявую бородку.

X. Номер Три

Они подозревали, что у него нет сердца.

Р. Сабатини. «Скарамуш»

Корсо был из числа людей, наделенных редким даром: он умел мгновенно находить себе преданных помощников — иногда за деньги, иногда просто в обмен на улыбку. Как мы уже убедились, было в нем что-то — полунаигранная неуклюжесть, гримаса своенравного и симпатичного кролика, рассеянный и беспомощный вид, совершенно не соответствующий его нраву, — из-за чего люди готовы были оказывать ему всяческое содействие. Некоторые из нас, знакомясь с Корсо, испытали это на себе. Не стал исключением и Грюбер, портье из «Лувр Конкорд», с которым Корсо имел дело уже лет пятнадцать. Грюбер был человеком суровым и замкнутым, с бритым затылком, и в уголках губ его застыли складки, отличающие игроков в покер. Во время немецкого отступления 1944 года он, шестнадцатилетний хорватский волонтер, рядовой 18-й мотопехотной дивизии вермахта «Хорст Вессель», получил русскую пулю, которая задела ему позвоночник. Итог — Железный крест второй степени и три неподвижных позвонка. Вот почему он так напряженно и замедленно двигался на своем посту — словно торс его сковывал стальной корсет.

— Мне нужна помощь, Грюбер.

— Я всегда в вашем распоряжении.

Корсо почудилось, что вставший по стойке «смирно» портье щелкнул каблуками. Форменная куртка цвета бордо с золотыми ключиками на лацканах придавала старому отставнику еще более бравый вид, что очень нравилось тем клиентам из Центральной Европы, которые после крушения коммунизма и раскола восточного лагеря приезжали в Париж, чтобы рассеянно осмотреть Елисейские Поля, а в душе мечтали о четвертом рейхе.

— Ла Понте, Флавио. По национальности испанец. А также Эрреро, Лиана Эрреро; хотя она может зарегистрироваться под фамилией Тайллефер или де Тайллефер… Я хотел бы знать, не остановились ли они в какой-нибудь из парижских гостиниц.