Клуб Дюма, или Тень Ришелье

— Прежде всего это аркан номер двенадцать из колоды Таро. Но возможны и другие толкования. Я склоняюсь к тому, чтобы понимать это так: перемена через жертву… Вам знакома сага об Одине?

Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину[127]

.

— …раз уж мы отыскиваем переклички, — продолжила баронесса, — то нельзя забывать, что Люцифер, рыцарь свободы, пострадал из-за своей любви к человеку, которому ценой самопожертвования, погубив себя самого, принес знание.

— А что вы можете сказать по поводу седьмой картинки?

— «DIS.S P.TI.R M.» — тут с ходу догадаться непросто; но я предполагаю, что это некое традиционное изречение, которое очень любили философы-герметисты: «DISCIPULUS POTIOR MAGISTRO».

— «Ученик превосходит учителя»?

— Более или менее так. Король с нищим играют в шахматы на очень странной доске, где все клетки одного цвета, а в это время две собаки, черная и белая, Зло и Добро, рвут друг друга на части. В окно заглядывает луна, которая одновременно есть и мрак, и мать. Вспомните миф, согласно которому души после смерти находят прибежище на луне. Вы ведь читали мою «Исиду», не правда ли? Черный цвет — это мрак и тени, но черный в геральдике — это земля, ночь, смерть… Черный цвет Исиды перекликается с черным цветом Девы Марии, которая выходит из лазури и усаживается на луну… После смерти мы вернемся туда, в темноту, из которой пришли, на луну, которая в равной мере и защищает нас, и несет угрозу… Присутствие здесь луны и собак можно объяснить иначе: богиня-охотница Артемида, у римлян Диана, была известна и тем, как мстила влюбленным в нее или пытавшимся посягнуть на нее. Надеюсь, вы понимаете, о чем речь.

Корсо, в этот момент думавший об Ирэн Адлер, медленно кивнул:

— Да. Тех, кто пялил на нее глаза, она сперва превращала в оленей, а потом науськивала на них своих псов… — он невольно сглотнул, — чтобы псы растерзали их. — Две собаки, сцепившиеся в смертном бою, казались ему теперь ужасно злыми.

Баронесса бросила на него безмятежный взгляд: его мыслей она прочесть не могла.

— Что же касается восьмой гравюры, — сказала она, — то с ней я разобралась легко: «VIC. I.T VIR.» следует читать как «VICTA IACET VIRTUS», что означает: «Добродетель лежит побежденная». Добродетель — девушка, которую готовится обезглавить молодой красавец с мечом в руке, а на заднем плане крутится неумолимое колесо Фортуны, или Судьбы, — оно крутится медленно, но всегда делает полный оборот. На колесе три фигуры, они символизируют три стадии, которые в Средние века обозначались словами: regno (царствую), regnavi (царствовал) и regnabo (буду царствовать).

— У нас осталась еще одна гравюра.

— Да, последняя — и с самой многозначной аллегорией. «N.NC SC.O TEN.BR. LUX» — это, разумеется: «NUNC SCIO TENEBRIS LUX» («Теперь я знаю, что из тьмы идет свет»). На самом деле тут представлена сцена из Апокалипсиса Иоанна Богослова. Снята последняя печать, тайный город пылает — пришло его время, и уже произнесено страшное имя зверя или число имени его, вавилонская блудница победно скачет на семиглавом драконе…

— Не понимаю, — бросил Корсо, — зачем столько усилий, чтобы увидеть весь этот ужас.

— Да дело совсем в другом! Любая аллегория — шифрованная композиция, загадка. Так гравюры с соответствующими надписями, если их сопоставить должным образом, позволят обнаружить определенную связь с текстом книги, некий ритуал. Ту формулу, которая оказывается магическим заклинанием. Verbum dimissum или что-то в этом роде.

— И дьявол является собственной персоной.

— Теоретически — да.

— А на каком языке должно звучать заклинание? На латыни, древнееврейском или греческом?

— Не знаю.

— И где тут неувязка, о которой писала мадам де Монтеспан?

— Я вам уже сказала, что и этого тоже не знаю. Я только сумела установить, что тот, кто берется за дело, должен очертить магический круг и разместить в нем извлеченные из текста слова, расположив их в том порядке, которого я не ведаю, но указания могут дать страницы сто пятьдесят восемь и сто пятьдесят девять «Девяти врат». Смотрите.

Она показала ему текст, состоящий из сокращенных латинских слов. В книгу была вложена карточка, испещренная карандашными заметками, сделанными острым и убористым почерком.

— Вам удалось это расшифровать? — спросил Корсо.

— Да. По крайней мере, я так полагаю. — Она протянула ему карточку с заметками. — Вот…

Корсо прочитал: