Клуб для джентльменов

Э, да она достаточно трезва, чтобы заметить кого-то, с кем она не хочет встретиться, и попробовать ретироваться незамеченной.

Охранник остановился и распахнул передо мной дверь.

— Посиди тут. Мистер Бенстид подойдет через пару минут — как только освободится.

Дверь за мной захлопнулась, и я оказался отрезанным от спектакля.

Я сел на стул для посетителей и задумался над тем, что только что увидел. Что связывает этих троих?

Ждать мне пришлось довольно долго.

Наконец дверь распахнулась, и быстрыми шагами вошел мистер Бенстид. В то время я еще уважал его. Я запомнил его шутливо-расслабленным самодовольным человеком. Сейчас вид у него был озабоченный.

— Привет, Саймон, — сказал он, когда я подхватился его приветствовать.

— Мне надо с вами кое о чем поговорить, — начал я робким голосом. Долгое ожидание расшатало мои нервы. Я пересчитал всё, что можно было пересчитать в кабинете, и всё равно не успокоился. Неожиданная встреча с белокурой стервой и эскалаторным человеком совершенно сбила меня с панталыку. Я мучительно соображал, надо ли поднимать эту тему с мистером Бенстидом. То, что я ничего лишнего не ляпнул, не столько результат сработавшего инстинкта, сколько дело счастливого случая.

Мыслями мистер Бенстид был где-то далеко. Я стал торопливо разъяснять, с чем пришел. Дескать, в первый день я его задание выполнил. Вернулся в подземку на другой день, и тут до меня дошло, что мне не справиться с задачей, если не…

Бенстид меня не слушал.

— Саймон, — перебил он, — огромное тебе спасибо, дружок. Ты сделал большое дело и можешь им гордиться. А сейчас другое. Ты в каком районе живешь?

Я сказал. Он что-то прикинул в уме.

— Отлично. Окажи-ка мне, дружок, еще одну услугу. И получишь сто фунтов. Сто фунтов только за то, что тебя подбросят почти до дома на такси. Согласен?

Я кивнул.

— Одной из девушек сделалось плохо. Ее стошнило. Поэтому я посажу ее в такси и объясню, куда везти. Но будет надежней, если я приставлю тебя сопроводить больную девушку. Вы с водителем должны доставить ее домой в целости и сохранности. В квартиру к ней заходить не смейте. И в дороге ничего такого себе не позволяйте! Доведете до двери и проследите, чтобы она заперлась. На этом ваша миссия закончена. Сунетесь за ней — обоих из-под земли найду и яйца отрежу. Я ясно выразился?

Я ответил четким «да». Однако внутри у меня все вострепетало от какого-то предчувствия.

И вот через несколько минут я сидел на заднем сиденье такси рядом с белокурой стервой.

Меня это нисколько не поразило — моя способность удивляться была уже исчерпана.

Выходя из зала, я заметил эскалаторного человека, который с потерянным видом стоял у столика рядом с каким-то другим мужчиной.

Официантка тряпкой вытирала стол.

На рукаве той руки, которой эскалаторный сжимал пачку сигарет, было что-то вроде лепешки овсяной каши. Я сразу понял, чту это такое.

Девица, по-прежнему в вечернем развратном платье, сидела рядом со мной — совершенно невменяемая, воняя блевотиной. А мистер Бенстид, наклонившись к окошку машины, говорил:

— Хайди, всё будет о’кей. Не волнуйся. Парни довезут тебя до дома. Ты в полной безопасности.

При этом Бенстид со значением строго посмотрел сперва на таксиста, потом на меня.

Таксист с готовностью кивнул: конечно, сэр!

Я, поглощенный переработкой массы неожиданной информации, сидел набычившись и помалкивал.

Стало быть, белокурую стерву зовут Хайди. Ладно.

Казалось, мистера Бенстида самого сейчас стошнит — от волнения. Выражение заботливого испуга вряд ли было частым гостем на его холеной физиономии.

— Хайди, ты слышишь, ангел мой?

— Пи… Питер?

— Всё будет хорошо. Завтра утром я лично проверю, всё ли у тебя в порядке.

Он махнул водителю — можете ехать.

Как только машина тронулась, Хайди уронила голову на грудь и вырубилась. В зеркальце заднего вида я встретился глазами с таксистом. Он смотрел на меня настороженно-враждебным взглядом. На меня ему было плевать, во мне он чувствовал какую-то опасность для себя. Ладно, ненавидь меня, подумал я, а я тебе не отвечу взаимностью — фигушки. Ненавидь меня сколько влезет, ты мне всё равно до лампочки.

За окном мелькали огни города. Через какое-то время девушка подняла голову. Щурясь, долго рассматривала меня, затем выговорила заплетающимся языком:

— Какой ты, однако, странный…

— Я художник.

«Художник от слова «худо», — сказали мне ее глаза. Вслух она едва слышно бормотнула:

— Ты не похож на художника.

— Внешность обманчива, — так же тихо ответил я.

Таксист напряженно прислушивался, пытаясь понять, о чем мы перешептываемся.

— Эй, милашка, как ты там? — спросил он громко. На самом деле он намекал: мне заплачено за ее безопасность, и ты, сынок, за моей спиной ничего дурного с девкой не планируй!

— Спасибо, всё в порядке.

Но это было сказано слабым, отрешенным голосом. Ее голова тут же упала на грудь, словно иссякли последние силы.

Не обращая внимания на строгие взгляды таксиста, я наклонился к ней еще ближе и прошептал:

— Кто тот человек, на которого вас стошнило?

— Дежурный лист, — ответила Хайди сонным голосом.