Клуб кладоискателей

— Но… Они должны были перво-наперво полюбопытствовать, а что вообще здесь копали? Понимаешь? Так бы поступил абсолютно любой человек. И наткнулись бы на сейф. А что, если его уже сдали властям? То, что лежит в недрах земли, принадлежит государству. А нашедшему, если я не ошибаюсь, отводится двадцать пять процентов. И двадцать пять процентов — собственнику земли. Или это только о культурно-исторических ценностях?

— Да. А простые деньги делят между нашедшим и собственником. Да и то лишь в том случае, когда собственник был поставлен в известность, что на его территории копали. Иначе кладоискателям ничего не полагается.

— Но этот клад раскопали бы хозяева аквапарка. На собственной земле. То есть они все, что находилось в сейфе, забрали себе?

— Это в том случае, если бы они его открыли. — Мы покинули кухню и прошли в комнату хозяйки. — Но у них нет кода. Перестань, никто ничего не нашел. Мы будем первооткрывателями.

Честно говоря, услышав такой задор в голосе подруги, я устыдилась. Ведь это мне принадлежит роль оптимистки, надеющейся на положительный исход любого мероприятия. А тут… даже Образцова верит в наши силы! В то, что мы получим клад. И я буду в это верить. Найти бы вторую карту…

Я стала оглядываться. Собственно говоря, смотреть было не на что. Комната как комната. Бросив единственный беглый взгляд, можно было смело констатировать: здесь живет пожилой человек. На кровати старенький, выцветший плед. Над кроватью вместо ковра — репродукция Шишкина «Сосновый бор», по всей видимости, эта тонкая ткань с короткой бахромой должна служить скатертью на столе, но ее почему-то повесили на стену. Чтобы теплее было? Но ведь это юг. Хотя оконные рамы выглядят ненадежными, наверно, бабке просто оттуда сильно дует. На одинокой тумбочке примостился граненый стакан — убежище челюстей в ночное время суток. Жалко, Евдокия Карловна не пользуется слуховым аппаратом, а то в паре со вставными челюстями на этой полке он смотрелся бы очень в тему. Вдоль стены — сервант с посудой и шкаф с книгами. В прежние времена их тяжело было достать, тем более, так далеко живя от столицы, и тем не менее бабка собрала неплохую коллекцию: Агата Кристи (которую я и читала сегодня), Шекспир, Джек Лондон, Чарльз Диккенс, а также соотечественники — Пушкин, Гоголь, Достоевский, Тургенев, Толстой, Горький, Чехов и, конечно, любимый Лермонтов.

— Не время читать, — дернула меня Юлька за локоть, сделала шаг вперед, но тут, за что-то зацепившись, упала. — Блин, вечно со мной так!

— Ничего страшного, поднимайся, — протянула я подруге руку, но та почему-то не спешила за нее хвататься. Вместо этого Юлия упорно глазела в пол, на котором лежала, что-то изучая.

Я тоже глянула под ноги. Палас бежевых оттенков имел весьма оригинальный рисунок. В центре были прямоугольнички и надписи «ул. Южная», «ул. Тамерлана» (та самая, где было совершено убийство), «ул. Приморская» и т. д. Подо всей этой мозаикой крупная надпись «Туапсе». Поодаль от «Туапсе» на полу нашлись и Небуг, и Ольгинка, и Лермонтово, и Новомихайловский, и другие города и поселки, входящие в Туапсинский район.

— Это карта города и области! — чему-то обрадовалась Юлька.

— Вижу. Что это нам дает?

— Сперва посмотри, на что я упала.

Я подошла, подруга поднялась-таки, а я ахнула. То место, где она лежала, имело несколько иной рисунок. Никаких прямоугольников, зато есть конусовидная фигура. Гора Два брата. Действительно, судя по схематичному рисунку, она представляла собой две сросшиеся горы. В каждой из них были нарисованы округлые фигуры. Пещеры.

— Так, где-то я это уже встречала, — хмыкнула я, а Юлька воскликнула:

— Обожаю этот палас!

Вспомнив маршрут, мы поползли дальше от Двух братьев, которых видели воочию на позавчерашней экскурсии, и где-то через метр, уже приблизившись к кровати, наткнулись на надпись «Гора Великая». Ниже было крупно приписано «пещера Нежух».

— И что мы будем с этим делать? — хмурясь, спросила я недовольно.

— Не знаю. Но это знак!

— Знак, говоришь? — задумалась я. — Тогда здесь должно быть… — Я встала на ноги, загнала Юльку на кровать и отдернула край паласа: — …вот это, — добавила я изумленно. Под паласом, в том самом месте, где красовалась нарисованная копия пещеры Нежух, имелся вход в подпол.

— Ну и дела, — охнула Образцова. — Ну что, полезли?

— Как бы нас не застукали, — вздохнула я и, заметив Юлькин негодующий взгляд, поспешила заверить: — Конечно, лезем, это я просто так сказала, лирическое отступление.

Вдвоем мы сняли тяжелую крышку подпола. Однако его глубина поразила наше воображение, превзойдя все ожидания. Метра три будет. Кто ж его копал? Неужели неугомонный отец Евдокии Карловны? Сама-то она вряд ли такое бы осилила. И не Разин уж точно: он должен был поселиться здесь на долгие годы, чтобы успеть вырыть этакую нору. А если это не его рук дело, возникал такой вопрос: а на кой тогда оно нам нужно? Но двух очумелых подруг уже невозможно было остановить. Мы сгоняли за фонариками в свою комнату и, вернувшись, приготовились вместе лезть в загадочный подпол.