КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 2022

Белый песок пляжа притягивал как магнит, но Инна опустила свои маленькие белые ступни в мягкую изумрудную траву, на которой стоял шезлонг. Повернулась удобнее, и вот ее пальцы коснулись нежных травинок. Безмятежное голубое небо и солнце, ныряющее в очередное белоснежное облачко, что невесомым клочком сахарной ваты нёс по взморью беззаботный ветер… На секунду Инна прикрыла веки. Потом встряхнулась и встала.

Чёрная веточка пульта равнодушно нацелилась на море и песчаный берег. Изображение постепенно стало меркнуть, бледнея и теряя свою естественность. Показались белые стены рекреационной.

— Как хорошо раньше было. — раздался спокойный девичий голос со странным металлическим акцентом.

— Да, — глухо откликнулась Инна, — тяжело каждый раз вспоминать, что ты не на море, а всего лишь в рекреационной Комплекса № 17.

— Поэтому ты всегда берешь с собой пульт, — усмехнулся девичий голос, и раздался странный скрежет, напоминающий смех, — боишься, что не сможешь отдать голосовую команду «выключить», и навсегда останешься на берегу моря иллюзий!

Инна рассмеялась.

— Если бы не твоё чувство юмора, Соня, — сказала она весело, — то вряд ли бы я смогла сидеть так долго в Комплексе. Сто лет под землёй: работа в лабораториях, сон и рекреация. Тут и озвереть недолго! Или повеситься. Только твоя юморина и спасает!

— Ну-ну. — умиротворяюще хихикнула Соня, — у тебя же полно дронов, вся поверхность твоя. Там, где я не пройду, ты пролетишь, как птичка!

Инна грустно усмехнулась:

— По моим подсчётам, я смогу выйти из Комплекса лет через пятьдесят, не раньше. И опять же — только в противорадиационном костюме.

— А не рассыплются в труху костюмы к тому времени?

— Напечатаю новый на 3D-принтере, — рассмеялась Инна.

— Всё-таки нам очень повезло, что все ядерные боеголовки пролетели мимо, — мрачно сказала Соня, — и только обычная ракета влетела тогда в главное здание. И что во всей этой неразберихе, что началась во время Катаклизма, мы смогли укрыться на нижних уровнях.

— Ананке любит нас! — жизнерадостно, словно декламируя рекламную речёвку, крикнула Инна.

— Ой, чего вспомнила! — вознегодовала Соня. — Не вспоминай прошлое, ну его к лешему.

— Это всё радиационный фон, — весело откликнулась Инна. — Он падает. и я радуюсь, как дитя.

Раздался механический смешок.

— Я жду тебя в ангаре, — сказала Соня, — с левой лапой проблема, нужна диагностика.

Инна встревоженно посмотрела на видеокамеру.

— Да, ерунда, скорее всего, — хихикнула Соня, — просто пообщаться хочу. Ты ведь знаешь, что дальше ангара я нигде в Комплексе не пройду. только если крушить всё вокруг и прорываться через завалы.

— А вот это я не хочу вспоминать, — мрачно откликнулась Инна, — я скоро приду, только выставлю программу секвенатора.

Лицо Инны потемнело, и события столетней давности нахлынули с неимоверной силой.

Она зашла в свой личный отсек — жилую комнату, совмещающую в себе функции спальни и кабинета. Вцепившись в спинку стула, Инна разглядывала себя в зеркало. Молодая девушка, лет двадцати пяти, не старше, с окаменевшим лицом, испуганно взирала на Инну.

— Ты знаешь сколько тебе лет, — прошептала Инна. — Сто тридцать, и не годом меньше.

Биопластик жалобно затрещал под её пальцами.

2119 год. Катаклизм

Это был миг триумфа. Инна Лугина готова была пуститься в пляс. Серия экспериментов завершилась удачно. Теперь в её руках действительно есть теломерон — новый препарат управляемой теломеразы, ключевой компонент программы вечной жизни «Олимп».

Инна ещё раз взглянула на биопоказатели Макса, когда-то дряхлого семнадцатилетнего пса, омоложенного до состояния бодрого трёхлетки. Всего за пару месяцев Макс вытянул счастливый билет и получил вторую жизнь.

— Инна! — раздался недовольный голос в динамике. — Все уже собрались на совещании. Мы ждём только вас!

— Иду, Николай Иванович! — бодро откликнулась Инна.

Услышав лёгкий щелчок, она поняла, что внутренняя связь отключилась.

— Чтоб тебя чёрт уволок, Герасименко, — мрачно буркнула Инна.

Она, не торопясь, стала копировать экспериментальные данные на сменный жёсткий диск.

Николай Иванович Герасименко был типичным начальником — самовлюбленным и самоуверенным, туповатым по части конкретного дела, но очень сообразительным в плане продвижения по карьерной лестнице.

Инна Лугина, с одной стороны, полностью зависела от него, так как именно Герасименко высмотрел её в одном из захудалых колледжей нищей Омской республики и предложил проходить практику в лабораториях корпорации «Ананке», с другой — она знала, что её шеф — абсолютный ноль в биотехнологии. Герасименко был лощёный дядечка, которому уже стукнуло лет шестьдесят, но выглядел он максимум на тридцать. Он принадлежал к роду украинских магнатов, который разбогател на сланцевом газе, превратившем Украину в бесплодную пустыню, и затем удачно вписался со своими капиталами в ряды менеджеров корпорации «Ананке», могущественной ТНК, занимающейся производством оружия, медициной и биотехнологиями продления жизни.