Клуб масок. Взросление Ское [litres]

– Мне просто было интересно, повторишь ли ты фразу про главного в третий раз, но ты не повторил, чем меня слегка опечалил. Ну да ладно. Теперь отвечу на твой вопрос: я не главный. Но, как я уже упоминал, самый разговорчивый в этом зверинце. А еще очень находчивый, поэтому задания придумываю тоже я. За редким исключением. В общем, заяц, соглашайся. Маску енота я оставлю на крючке при входе, как обычно. Придешь чуть раньше, наденешь маску. Никто и не заметит подмены.

– Значит, в пятницу я стану енотом.

– Это не навсегда.

– С одним условием.

– Для тебя – все что угодно, заяц.

– Расскажи мне о козе.

– Коза – домашнее животное, вид парнокопытных, семейство полорогих.

– Я имел в виду козу, которой сегодня не было на собрании.

– Сегодня многих коз не было на собрании. Я бы даже сказал, всех.

– Но она приходила в прошлое воскресенье. Читала длинное стихотворение про карие глаза, которые кажутся синими.

– Ах, эта! Хорошая девушка.

– Кто она?

– Никогда раньше не видел. В воскресенье была здесь впервые. Как и ты, заяц. Как и ты, еж. А нет, еж пришел сегодня. Он живой у тебя? Молчит все время.

– Это очень скромный еж, – сказал Ское. – До встречи, енот.

– Не забудь про пятницу, я на тебя рассчитываю.

– Не забуду.

На этом заяц и еж покинули помещение. Когда снимали маски в прихожей, Вадим шепотом заметил:

– Козьей маски нет на вешалке.

– Значит, коза на свободе, – сказал Ское.

53

Дошли до остановки и сели в только что подошедший пустой трамвай.

– А енот случайно не твой родственник? – спросил Вадим.

– Нет. А что?

– Да нет, ничего, – Вадим усмехнулся. – Где будем разыскивать козу?

– Найдется, – философски произнес Ское.

– Хочешь предложить ей роль? А вдруг она некрасивая? Или некиногеничная? Ты же не видел ее без маски.

– Она будет сниматься в маске.

– Это как? Весь фильм?

– В конце снимет.

– Уже придумал сюжет?

– Почти. Не хватает деталей.

Когда трамвай миновал мост, Ское вышел, а Вадим поехал дальше.

54

В подъезде было темно, и Ское щелкнул выключателем. Загорелся хилый свет. Ское прошел один пролет и остановился. Ему послышался шорох за спиной. Обернулся, но увидел лишь серые ступени. Зашагал дальше – снова шорох. Ское дошел до своей двери, достал ключ. Этажом ниже что-то звякнуло. Ское убрал ключ обратно в карман и стал спускаться.

В пролете между первым и вторым этажами у подоконника стояла коза. Увидев Ское, она резко развернулась к окну, приложила к уху телефон и хриплым, словно бы прокуренным голосом заговорила:

– Да ничего подобного! Можешь даже не говорить, все равно так оно и будет. Я бы даже сказала, ничего не изменится, если ты ему скажешь. Просто когда говоришь, то сотрясаешь воздух, а больше ничего не сотрясаешь. То есть я хочу сказать, что бесполезно это. Никакого смысла.

Ское спустился и встал рядом с козой. Она испуганно покосилась на него своей маской и продолжила:

– Тут знаешь же как – говори не говори, все равно нормально поговорить не удастся. То ли говор не тот, то ли выговор получишь, то ли разговор не заладится. Я бы не стала, в общем. Мой тебе совет: брось идею поговорить с ним начистоту. Ничего чистого ты в ответ не услышишь.

Она вновь покосилась на Ское, который внимательно разглядывал ее пластиковые рога, и произнесла в трубку:

– Извини, меня тут вызывают по другой линии. Я перезвоню.

– Здравствуйте, – сказал Ское, когда она сунула телефон в карман.

– Да, – сказала коза, мотнула головой и затараторила: – То есть я хотела сказать то же, что и вы, но не получилось. В общем, здравствуйте, конечно.

– Простите, что прервал ваш разговор.

– Ничего страшного, это был даже не разговор, а так, ерунда какая-то. То есть я хочу сказать, что я, конечно, говорила с подругой, но это неважно. Она не слушает меня. Я и сама себя не слушаю. Что я говорю? Ерунду какую-то, да?

– Я видел вас в клубе масок в прошлое воскресенье. Почему сегодня не пришли?

– Дела, дела, – наигранно вздохнула коза. – Я хотела прийти, но потом вдруг не пришла. Со мной бывает. Я сочиняю стихи, – неожиданно добавила она.

– Да, я помню. Что-то про карие глаза, которые кажутся синими. Или наоборот.

– Любые глаза кажутся синими, когда человек влюблен. Тот, чьи глаза, я имею в виду. Носитель глаз, понимаете? Он влюблен.

– Да, я понимаю. Носитель глаз влюблен, – улыбнулся Ское.

– А карими глаза становятся, когда смотрят на осень. Цвет опавшей листвы отражается в них.

– Правда?

– Чистая. Я сама смотрела на листву не раз – и поглядите! Мои глаза карие.

Ское поглядел. В отверстиях маски поблескивали светло-карие глаза.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Называйте меня козой. Или нет, лучше Алиной. Или Региной.

– Определитесь, – улыбнулся Ское.

– Пусть будет Василиса. Или слишком вычурно?

– Вы подумайте, я подожду.

– А зачем вам меня называть?

– У вас всегда такой голос?

– Какой?

– Хриплый.

– Простудилась.

– Ясно.

– Клара.

– Это окончательное решение?

– Подождите. Нет. Почему так трудно выбрать имя?

– Потому что вы привыкли к своему настоящему, нет?

– Думаете?

– Изредка.