Клуб Мефисто

Когда мы заходим уже довольно далеко, привязываю козу к дереву. Животное чувствует, что будет дальше, и, когда я раздеваюсь догола, начинает блеять. Становлюсь на колени на мох. Ночь прохладная, но дрожу я от предвкушения. Вскидываю нож, и заклинания слетают с моих губ так же легко, как и раньше. Славлю бога нашего Сифа – повелителя моих предков. Бога смерти и разрушения. Не одну тысячу лет направлял он наши десницы, вел нас от Леванта[17] до земель финикийских и римских во все уголки земли. И теперь мы везде и всюду.

Кровь брызжет горячим фонтаном.

Но вот все кончено – спускаюсь голый, в одних только ботинках, к озеру. В лунном сиянии вхожу в воду и смываю с себя козью кровь. Из воды выхожу очищенный и воспрянувший духом. И только одевшись целиком, чувствую, как сердцебиение наконец унимается и на плечи опускается тяжкое бремя усталости. Я готов заснуть прямо на траве, но не смею: я до того изможден, что, боюсь, не смогу проснуться до рассвета.

Тащусь обратно к дому. Поднимаюсь на холм – и вижу ее. Лили стоит на краю лужайки, точно призрак с отливающими лунным светом волосами. И смотрит на меня.

– Где был? – спрашивает.

– Купаться ходил.

– В темноте?

– Это самое подходящее время.

Медленно приближаюсь. Она стоит, не шелохнувшись, даже когда я подхожу так близко, что могу к ней прикоснуться.

– Вода теплая. Можно купаться нагишом, ведь никто не видит.

Рука у меня после купания все еще холодная, и, когда я глажу ее по щеке, она вздрагивает. Интересно, от чего – от страха или от изумления? Не знаю. Знаю только, что последнее время она следит за мной, как и я за ней: между нами что-то происходит. Не случайно говорят – бездна взывает к бездне. Что-то мрачное в ее душе вняло моему зову и пробуждается к жизни.

Подхожу к ней вплотную. Хоть она и старше меня, ростом я выше, и моя рука, когда наклоняюсь вперед, легко обхватывает ее за талию. Наши бедра соприкасаются.

От пощечины я отшатываюсь.

– Не смей больше ко мне прикасаться, – говорит она. Разворачивается и идет к дому.

Лицо у меня горит огнем. Так и стою в темноте, жду, пока не сойдет со щеки краснота от пощечины. Она и не подозревает, кого только что унизила. И чем это обернется.

Нынче ночью я не сплю.