Клуб Мэри Шелли

Тэйер выглядел так, словно вот-вот рассмеется над чем-то совсем не смешным.

– Желаю тебе удачи в этом.

Он прошел мимо меня обратно в кабинет и, не задерживаясь, вышел за дверь.

Решающий момент наступил. Мне требовалось добраться до комнаты Брэма и найти улику, наводку, что-то, что подтвердило бы мои подозрения о нем. Но когда я вышла из кабинета, мне преградили дорогу.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Брэм.

– Ничего. Я как раз собиралась уходить.

– Нет, останься. – Его тон был далек от приветливого, но затем Брэм продолжил. – Я серьезно. Сегодня ты хотела увидеть мой мир изнутри. Ты ничего не увидишь, пока не побываешь на афтерпати[35].

Это больше походило на угрозу, чем на приглашение. Но я и не собиралась отказываться.

45

СТРАННО, как плавно прошел переход. Устроенная взрослыми вечеринка по случаю дня рождения Брэма со всей респектабельностью и строгостью закончилась в одиннадцать часов вечера. Взрослые ушли, как по расписанию, прислуга вежливо проводила их улыбками. Но молодежь осталась. Все те, кто в школе обычно собирался за столом для популярных учеников, попрощались со своими родителями и друг за другом удалились наверх, их приглушенный смех походил на звук лопающихся пузырьков шампанского.

– Родители Брэма тоже уходят? – спросила я у Фредди.

Мы с ним стояли в фойе, подавая пальто последним оставшимся гостям, и увидели, как мистер и миссис Уайлдинг уходят, прихватив с собой Милли.

– Его родители не хотят мешаться под ногами на афтерпати. – Фредди произнес это так, словно пояснял мне очевидное, что, впрочем, так и было. Но разве родители Брэма обязаны уходить из собственного дома?

– Почему богатые люди такие странные?

Фредди пожал плечами.

– По семейной традиции они всегда разрешают Брэму устроить свою маленькую вечеринку после основного праздника. Уайлдинги позволяют сыну и его друзьям побеситься и оторваться как следует, но сами остаются поблизости, всего в двух кварталах отсюда, в доме бабушки и дедушки Брэма. Они разрешают Брэму развлекаться, но держат его на очень коротком поводке.

– Значит, родители Брэма и всех остальных не против того, что дом останется в полном распоряжении подростков, которые хотят напиться?

– Это похоже на альтернативный вариант родителей, которые позволяют своим детям пить дома, лишь бы те не выпивали за его пределами. Здесь вечеринка ограничена пределами кабинета, – пояснил Фредди. – И это не просто повод напиться.

Что ж, это звучало зловеще.

– Ты бывал на таких афтерпати у Брэма?

– Один раз. Давным-давно. Все было довольно глупо.

Туманное описание. Похоже, мне следовало бы увидеть все собственными глазами.

– Не могу дождаться.

– Чего?

– Брэм пригласил меня.

Удивление на лице Фредди неприятно меня поразило. Неужели так трудно поверить, что Брэм мог пригласить меня на свою вечеринку? Или, возможно, Фредди, как и я сама, подозревал, что Брэм пригласил меня отнюдь не из дружеских побуждений.

– Послушай, я пришла сюда, чтобы накопать компромат на Брэма, – продолжила я. – Если он опьянеет и начнет дурачиться на этой вечеринке, то его контроль над ситуацией ослабеет, и у меня появится больше шансов покончить с ним.

Брови Фредди поползли вниз, и я осознала, что, наверное, мне следовало подобрать более удачную фразу.

– Тебе не место на вечеринке у Брэма, – возразил Фредди. – Поверь мне, Рейчел.

Но я решила принять приглашение не для того, чтобы веселиться. Я сделала это ради Сандры. И я ужасно устала от того, что парни указывают мне, с кем из других парней я должна или не должна тусоваться.

– Я пойду, – отрезала я.

На этот раз Фредди не стал спорить.

Регулярное место встреч для членов Клуба поклонников Мэри Шелли преобразилось. Кабинет с темными стенами и кожаной мебелью, который обычно выглядел таким уютным, теперь казался душным, переполненным людьми и грохочущей музыкой; из-за смеси паров вейпа и сигарного дыма здесь нечем было дышать. Школьники, которых я знала только как часть массовки, сидящей за центральными столиками в столовой, расхаживали по комнате. Лица девочек, покрытые идеальным макияжем, блестели от хайлайтера и сияли от переизбытка чувств. Парни слишком широко раскрывали рты, демонстрируя слишком много сверкающих белых зубов. Сталкиваясь с ними каждый день, при свете школьных ламп, я, конечно, замечала проблески их привилегированности. Но теперь они словно светились ярким пламенем.

Казалось, афтерпати устроили для того, чтобы сбросить все напряжение от предыдущих скучных бесед и ношения тесных блейзеров и галстуков. Здесь подростки пускали пену изо рта, как оголтелые пьяницы, пузырящаяся жидкость стекала по подбородкам и кадыкам, просачиваясь в щели честерфилдского дивана, на котором я сидела во время каждого просмотра фильмов ужасов. Хотя, очевидно, дело не ограничивалось одной лишь выпивкой. Маленькие пакетики и флакончики передавались по кругу, как сувениры для гостей на память о вечеринке, и родителям Брэма такое бы точно не понравилось. А может, и понравилось бы. Я осознала, что на самом деле не знаю, как устроен мир Брэма.