Клуб Мэри Шелли

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Брэм лгал. Я слышала это по его голосу, видела по глазам. Все в нем вдруг неуловимо потускнело. И Брэм понял, что я распознала обман, потому что подошел ближе, как будто нуждался в контроле над ситуацией, надо мной.

– Ты лжец, – сказала я.

– Рейчел, можешь не верить мне в остальном, я не против, но поверь мне насчет Сандры. Что бы ты обо мне ни думала, ты же знаешь, что я ничего ей не сделал.

Я покачала головой.

– Этого я не знаю.

– Нет, знаешь. В глубине души ты это знаешь. Ты выставляешь меня злодеем, потому что таким образом можешь игнорировать правду.

Я помотала головой, стряхивая слезы с глаз. Это должен был быть Брэм. Все указывало на него – это должен был быть он. Свалить всю вину на Брэма было легко, потому что это означало, что мне не придется брать ее на себя. Но более того, это означало, что мне не придется признавать правду, запертую в темном уголке моего сознания. Правду о том, кем на самом деле являлся человек в маске.

Я все больше хватала ртом воздух, но все равно ощущала, что задыхаюсь. Брэм стоял так близко, что я чувствовала жар тела, исходящий из-под его свежей футболки, и невыносимо пьянящий аромат сосны и лайма от его волос. Внезапно я осознала, что его руки обнимают меня, а мои – его. Я не знала, почему мы обнимаемся – если это можно назвать объятием. Было больше похоже на то, что Брэм держал меня.

Я даже не заметила, как Брэм коснулся пальцем моего подбородка, нежно приподняв мое лицо.

– Ты знаешь правду, Рейчел. Все это время ты ее знала.

Он находился так близко, что грань между ненавистью и страстью размылась. Его прикосновение к моей коже походило на разряд тока. Воздух обжигал легкие.

Я моргнула. Отступила назад. Тотчас же, какое бы заклинание мы невольно на себя ни наложили, оно разрушилось. Я бросилась прочь из комнаты, из этого дома, где гремела вечеринка, и ни разу не оглянулась.

47

Я НЕ МОГЛА ПЕРЕСТАТЬ думать о том, что сказал Брэм.

В глубине души ты это знаешь.

С тех пор как Сим признался, что видел Человека в Маске, я все думала: «А что, если?» И когда этот человек появился на вечеринке в честь Хэллоуина, я убедила себя, что у меня всего лишь разыгралось воображение, но голос разума в моей голове продолжал задавать вопрос: «А что, если?» А с тех пор, как Лакс сообщила, что тоже видела человека, слова повторялись в моей голове, как мантра.

А что, если? А что, если? А что, если?

После гибели Сандры все стало таким очевидным.

Это был он.

Второй человек, который когда-то проник в мой дом. Ведь Мэтью Маршалл действовал не один. В ту ночь я видела двух парней в масках, и когда один из них остался, другой убежал.

Что, если человек, который сбежал из моего дома той ночью, вернулся?

Что, если он вмешивался в испытания на страх, проводимые членами Клуба поклонников Мэри Шелли, чтобы передать какое-то послание?

Что, если он охотится за мной?

Так что же делать, если ты совершенно уверен, что за тобой охотится убийца в маске? Конечно же в понедельник утром отправиться в школу.

Я не могла остаться дома – наступил день поминовения Сандры, и я обещала ЗамуДищу произнести небольшую речь. Я сидела в аудитории, довольно успешно притворяясь нормальной девушкой, чьей жизни не угрожает маньяк в маске. В руках я держала листок бумаги, на котором написала свою речь в память о Сандре. Неровный почерк едва можно было прочесть, даже мне самой. На сцене члены хорового кружка заканчивали какую-то песню о благодати. За ними висела простыня, скрывающая какой-то большой сюрприз, о котором ЗамуДище собирался нам рассказать. Я могла только предположить, что это – гигантская мемориальная доска, посвященная памяти Сандры. Интересно, подумала я, понравилось бы Сандре, что ее имя навсегда выгравировали на блестящей золотой поверхности, или она бы пришла в ярость, что ее навеки связали с этой школой. Я ненавидела себя за то, что не знала наверняка.

Когда хор закончил петь, ЗамуДище вышел на сцену, чтобы вместе с нами проводить певцов под аплодисменты. Я зааплодировала с опозданием и остановилась тоже слишком поздно, опустив руки лишь тогда, когда ЗамуДище бросил в мою сторону многозначительный взгляд.

– А теперь слово передается одной из подруг Сандры, – объявил ЗамуДище. – Рейчел Чавес.

Я встала, поднялась по трем коротким ступенькам на сцену и заняла свое место за трибуной. Несколько секунд я просто разглаживала свой листок. Мои руки дрожали, а кожа под воротником начала зудеть. Огни софитов казались особенно яркими, как будто они могли ослепить меня.

Внезапно я испытала прилив ненависти к ЗамуДищу и всем собравшимся в этом зале за то, что они заставили меня сделать это. Но потом я взглядом нашла в толпе свою маму. Она стояла позади вместе с остальными учителями. Мама уже плакала, а ведь я еще даже не начала говорить. А затем я увидела Фредди. В момент, когда наши взгляды встретились, он кивнул мне в знак ободрения.