Клуб N 2021–2022. Литературный альманах

Татьяна Михайловская

Людмила Вязмитинова (1950-2021). Поэт-волшебник, дарящий свел и радость

Принято считать, что Дмитрий Авалиани – поэт, одинаково успешно работающий как в авангардной, так и в традиционной форме. Сама по себе такая двоякость – отнюдь не исключение, многие поэты успешно применяют в своем творчестве обе эти формы. Взаимодействие авангарда и традиции – основное содержание культуры XX века, окончательно выявившееся к его концу, когда оно приняло фактически симбиозную форму – по-разному проявляющуюся у разных авторов, но направленную на решение общей поэтической задачи.

Формалистическую сторону творчества Авалиани хорошо представляет его первая книга «Пламя в пурге» (М., 1995). После корпуса традиционных стихов в ней идут:

1) палиндромы – самая распространенная «формалистическая» форма, особенно среди неоавангардистов. У Авалиани, как правило, эта форма доведена до полноценного художественного высказывания, например: «Дорого небо, да надобен огород»;

2) так называемые листовертни или перевертыши – абсолютно новая форма, изобретенная Авалиани и не имеющая наследников, новый тип визуальной поэзии, новый тип палиндромии. Пример может быть только нарисован, поскольку в данном случае речь идет о магии каллиграфии:

(КУПИМ ВАЛЮТУ – В МОСКВЕ РАЗВАЛ);

3) анаграммы – тексты, основанные на приеме, заключающемся в использовании букв или звуков, входящих в состав слова или группы слов, для формирования другой группы слов, и здесь у Авалиани также присутствует полноценность художественного высказывания, пример: «Я в мире сирота – я в Риме Ариост»;

4) панторифмы – в тексте, где все слова рифмуются между собой, Авалиани доводит прием до предела возможного: у него строки различаются только местами словоразделов, например: «Злато и тоги – Зла то итоги»;

5) внутренние склонения – тексты, основанные на приеме, при котором слова различаются только одним звуком, пример: «небо ясно – не боязно»;

Такая пара называется «логогрифма», и Авалиани, возможно, стал первым, кто начал писать стихи, состоящие из этих пар:

Кошки в окошке
Крошки в окрошке
Свечки сверчки
Точки почки
Луч и капель
Лучик апрель

Этот пример приводит Данила Давыдов в своем послесловии к лучшей и, к сожалению, последней прижизненной книге Дмитрия Авалиани «Лазурные кувшины» (СПб, 2000). В этом послесловии говорится об отсутствии «четкой грани между экспериментальными и как-бы-просто стихами». Однако в оценке творчества Дмитрия Авалиани реально пойти гораздо дальше.

Если не думать о литературном экспериментаторстве (а у Авалиани есть еще «монопалиндромы», «циклодромы» и так далее, а требуемый поворот нарисованного текста может быть не только на 180°), а просто читать вышеприведенное стихотворение, оно вряд ли покажется выпадающим – по крайней мере, на сегодняшний день – из русла традиционных. Хорошо написанное, светлое, приносящее радость НОРМАЛЬНОЕ стихотворение. И здесь напрашивается серьезный вывод.

После почти векового взаимодействия авангарда и традиции в русской поэзии установился традиционный стих, в котором – у абсолютного большинства авторов – в той или иной степени, но обязательно присутствуют элементы авангардной эстетики. Как сказал бы Сергей Бирюков, работают технологии авангарда, то есть накопленный опыт множества экспериментаторов со словом. Дмитрий Авалиани выделяется среди них тем, что в его неоавангардных текстах присутствует полнота художественного высказывания, сродни той, которая присуща шедеврам традиционной поэзии, способная удовлетворить самого строгого ревнителя традиционности. Его отличие от тех экспериментаторов, к которым относится и такой мастер как «великий Генрих» – Сапгир – и которые при всей позитивной направленности своего творчества, как правило, жестко пробуют язык и слово на прочность и выживаемость и идут к авангарду (точнее, к поставангарду) путем разрушения традиционности, используя затем этот опыт для ее обновления, состоит в том, что Авалиани творит обновленную традиционность путем преобразования авангарда, он в буквальном смысле обожествляет слово и обращается с ним уважительно-почтительно. В самопредисловии к «Лазурным кувшинам» поэт пишет, что для него «в утверждении: «В начале было Слово, и Слово было Бог» – нет натяжки». Здесь же он соглашается с Гераклитом в том, что «слово и мысль – одно», и это не отвлеченные рассуждения, а выражение сути своего творчества, поскольку оно – напряженный труд, посвященный поиску Бога-Слова-Мысли.

Этот Бог могуч, светел, милосерд и способен к бесконечной вариативности в игре, заключающейся в проявлении себя в разных пластах реальности. Генрих Сапгир так описывает свое впечатление о Дмитрии Авалиани 90-х: