Клуб непобежденных

— Когда вы подростком собирались забросать чей-нибудь дом яйцами, вы разве вывинчивали лампочки перед входной дверью? — пожал плечами Гриффин. — Тем более что ночью все равно не смогли бы этого сделать. В тот самый момент, когда кто-то приблизился бы в темноте, лампочки включились бы. Значит, все было проделано раньше, еще днем, когда нельзя заметить, активизированы огни или нет.

— Стало быть, налицо преднамеренность. Предварительное планирование.

— Для мальчишки слишком уж умно.

— Черт!..

— Теперь моя очередь. Не для протокола, только между нами. О чем вы подумали прошлой ночью?

— Дьявол, я слишком хотел спать, чтобы думать. — Фитц устало потер лицо, затем запоздало схватился за рулевое колесо, потому что машину едва не занесло.

— И кроме того, все еще остается улика в виде ДНК.

— Да, вот что меня и донимает. Будь дело построено просто на косвенных уликах, только на том факте, что он работал в Центре переливания крови и встречался с жертвами, тогда конечно...

— Быть может, вы поспешили.

— Возможно.

— Но у вас была улика в виде результатов анализа ДНК.

— У нас был стопроцентный результат анализа. После нашей с вами вчерашней дискуссии я вернулся в этому вопросу. Поднял старый отчет. Поскольку это криминальное дело имеет статус особой важности, к нему было приковано пристальное внимание. Поэтому мы, вдобавок к анализам, проводимым министерством здравоохранения, отослали пробы и в независимую лабораторию в Виргинии. Оба результата сходятся. Пробы, полученные от Эдди Комо, соответствуют всем четырнадцати образцам, взятым с простыней на местах преступлений и с тел женщин. Вероятность того, что есть еще носитель ДНК, обнаруженной на местах изнасилований, составляет один к тремстам миллионам из всего населения Земли. Это чертовски убедительно, если вас интересует мое мнение.

— По мне, это тоже звучит весьма неплохо, — согласился Гриффин. — Женщины это знают?

— Д'Амато точно знает. Это он отсылал образцы на независимое исследование. Кроме того, это должно было стать краеугольным камнем обвинения. Вероятнее всего, он обсуждал это с ними.

— Значит, они искренне убеждены, что насильником был именно Комо.

— Эй, послушайте, я тоже убеждена, что он был насильником.

— А это означает, что мы опять получаем превосходный мотив для убийства.

Фитц перевел дух.

— Мне тошно это слышать.

— Еще бы!

— Ну что за долбаное дельце, а? Вы заставляете меня сомневаться в моих же собственных потерпевших, а пресса заставляет меня сомневаться в самом преступлении. Мне все это не нравится. Это совершенно не соответствует характеру полицейской работы. Вы собираете улики, соединяете их в гипотезу, выстраиваете дело, а затем арестовываете подозреваемого. Вот и все, на этом ваша миссия заканчивается. Эдди Комо жив... Черт, да это все равно что оказаться на сеансе черной магии.

— Я тоже не в большом восторге от происходящего.

— Думаю, здесь действует сообщник, — отрывисто заявил Фитц.

— Эдди проболтался?

— Да. Это выглядит наиболее правдоподобно. Может, Таня по-своему и права, возможно, она всегда видела Эдди только с хорошей стороны, этаким пай-мальчиком. Но нам достоверно известно, что существовал также и плохой мальчик Эдди, который, помимо посещения пункта видеопроката «Блокбастер», делал в ту ночь и кое-что другое. И вот мы видим, что нехорошему мальчику Эдди приходилось ходить по лезвию бритвы, ведя двойную жизнь. И возможно, этот нехороший парень Эдди также испытывал потребность обсудить с кем-то свои похождения. С какими-нибудь другими плохими парнями, о которых, держу пари, Таня даже не знает.

— Значит, Эдди Комо вел двойную жизнь.

— Не он первый. И тогда все сходится.

— Верно, — кивнул Гриффин.

— Теперь давайте рассмотрим вот что. Предположим, один из его дурных приятелей провел весь последний год, смакуя те рассказы, что слышал от Эдди. Может, он даже купил пару-тройку журналов по садомазохизму и здорово подсел на грязное порно. Однако по прошествии года все это его уже не прикалывает, не вызывает былого возбуждения. И вдруг, в один прекрасный день, он включает «Новости» и — ба! — узнает, что Эдди Комо убит. И тогда в его голове рождается адский план. Он способен это сделать. Он все знает от Эдди, так почему бы и нет? Он сам станет Насильником из Колледж-Хилла, и никто ничего не заподозрит. Почерк указывает на Эдди, а Эдди не может ничего опровергнуть, потому что он мертв. Эдди не способен даже сказать: «Да, я поделился опытом с таким-то и таким-то», — потому что, опять-таки, Эдди мертв. Это превосходное прикрытие.

Гриффин посмотрел на Фитца в упор, твердым и спокойным взглядом.

— Зачем же вы останавливаетесь на этом, Фитц? Почему не продолжаете дальше? Почему не предположить, что тот парень уже целый год мечтал совершить изнасилование? Возможно, он считал, что тоже может попробовать. Только вместо того чтобы, проснувшись однажды, обнаружить, что Эдди Комо убили, он вполне мог бы сам обеспечить себе идеальное прикрытие, подстроив смерть Эдди.