Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)

«Суров, но справедлив», – подумал я, получив взбучку от капитана «Крузенштерна» Михаила Еремченко за не очень примерное поведение наших практикантов.

По непроницаемому выражению лица капитана никогда не знаешь, что он сделает или скажет в следующий момент. Похвалит ли твою команду за стремление как можно быстрее освоить укатку парусов, попеняет ли за поступок излишне любопытного фотографа, забравшегося на бушприт в надежде сделать самый ценный кадр, или, заметив в твоих руках веревку, покажет такой морской узел, которого ты никогда раньше и не видел.

У капитана на корабле особая роль – одновременно быть ответственным за всех, и в то же время – чутким к мыслям и эмоциям каждого члена команды. Наверное, это дано только тем, кто сам прошел практически все судовые роли, начиная с курсанта. У Михаила Петровича, кстати, в этом году юбилей – 20 лет под парусами «Крузенштерна».

В последние дни пребывания на корабле, когда приходит пора подписывать на память книги и вручать сертификаты участникам экспедиции, можно увидеть тень грусти на лице капитана. В такие моменты можно услышать очень личные истории из жизни Михаила Петровича. Которые никому не хочется рассказывать – ведь они предназначены только тебе. Именно тогда к тебе приходит осознание, что не только ты будешь скучать, но и здесь, на паруснике, будут скучать и по тебе.

Даниэлла Окуджава. Как это – быть координатором на «Крузенштерне»

«Хорошая у тебя работа», – сказал мне один из участников экспедиции, когда «Крузенштерн» отходил от порта Гамбурга в составе еще десятка других парусников, именитых и не очень. Я стояла на палубе и наблюдала не за парадом кораблей, а за юрким немцем на резиновой лодке с мотором. Он шел за нами уже минут 40, если не больше, махал рукой, изредка проверяя, не вывалилась ли за борт его жена – тоже, вероятно, немка – покрасневшие щеки и сверкающие глаза, смотрящие на «Крузенштерн» – сами себя выдают. «Хорошая», – устало ответила я, вспоминая, что происходило еще сутки назад, не подозревая, что будет дальше.

Мы прилетели в Гамбург чрезмерно утренним рейсом. К тому моменту, когда участники группы пытались объяснить пограничникам, что забыли в Германии со своими свежеиспеченными итальянскими и испанскими визами, я уже успела проклясть авиакомпанию за систему оформления ненормативного багажа и еще всех мужчин в Шереметьево, которые, видя, как я перетаскиваю 30-килограммовую коробку, проходили мимо. Актер Константин Крюков, кстати, тоже. Но он мне никогда особенно не нравился. Иными словами, хорошая работа началась раньше, чем было запланировано.

Итак, у меня 34 человека: участники экспедиции, один оператор и один-единственный Михаил Кожухов. А еще 3 дня на суше и 7 в открытом море.

В Гамбурге было жарко, многолюдно и весело – проходил большой праздник – «День порта». Того самого порта, в котором нас терпеливо ждал «Крузенштерн».

Нужно рассказывать о том, как провести через многотысячную толпу, гудящую и пьющую, группу в 36 человек с чемоданами? Группу, в которой периодически кто-то брал инициативу на себя, и с криками – «Вот же он!» – уводил с собой к другому паруснику еще неопределенное количество людей. Силой курсантской молодости мы погрузили багаж и погрузились сами. Стоило мне ступить на борт, как меня кто-то окликнул: «Даниэлла, там ищут старшего». «Я – старшая», – неуверенно сообщаю я молодому человеку, который позже оказался старшим штурманом. Очень тактичным старшим штурманом, умело скрывшем удивление, что эта девочка тут за главного.