Клуб Ракалий

«FLOREAT VAGINA!»[42]

СКРЕПЛЕНО древней и благородной печатью Пуси-Гамильтонов.

16

К. Н. …Это магнитофон, вы не против?

Б. А. Конечно, конечно. Как вам будет угодно.

К. Н. Я хочу сказать — разумеется, я не стану использовать каждое ваше слово. Отредактирую запись и так далее.

Б. А. Я в ваших руках, Клэр. Вся эта новомодная техника выше моего понимания.

К. Н.(смеется). Ну, эта на самом-то деле не такая уж и новомодная… Ладно, пора начинать. Вы готовы?

Б. А.(смеется). Готовее не бывает. Ну давайте. Покажите себя с худшей стороны.

К. Н. Хорошо… Итак… Я не вполне понимаю, с чего начать. Я беседую с Биллом Андертоном, руководителем Комитета рабочих фабрики «Бритиш Лейланд» в Лонгбридже и старшим… старшим цеховым организатором?..

Б. А. Старшим, да, правильно.

К. Н. …Профсоюза транспортных и неквалифицированных рабочих. Возможно, вы могли бы для начала сказать мне, почему, на ваш взгляд, читателей нашего журнала может заинтересовать то, что происходит в Лонгбридже.

Б. А. Ну что же, Клэр, это очень интересный вопрос, я могу дать на него сразу два ответа. Первый состоит попросту в том, что Лонг-бридж так или иначе влияет на жизнь каждого жителя Бирмингема. И никуда от этого не денешься. Само существование фабрики такого размера оказывает воздействие на каждый сегмент местной общины. От торговых агентов, которые продают автомобили, технических фирм, поставляющих детали машин, супермаркетов, в которых матери семейств тратят в конце недели свои деньги… Список можно продолжать до бесконечности. Думаю, с этим согласятся все. Однако второе соображение, которое я собираюсь высказать, оно, с вашего разрешения, более спорно. В Лонгбридже идет борьба, можно даже сказать — война. Борьба между трудом и капиталом. Борьба эта так же стара, как история человечества, во всяком случае, как история капитализма, но в книгах по истории вы о ней многого не прочтете. Я заглядывал в учебники, которые мой сын приносит из школы, они не отличаются от тех, которые мальчишкой читал я, — это история королей, принцев и премьер-министров. Иными словами, история правящего класса. Между тем правящий класс — это лишь крошечная часть истории, и само его существование веками поддерживалось трудом всего остального населения, а у него, у всех этих людей, тоже имеется своя история. Так вот, я хочу сказать, что ребятам из «Кинг-Уильямс» следует интересоваться Лонгбриджем потому, что он представляет собой микрокосм, если угодно, общества в целом. Правящий класс в его противостоянии рабочему классу. Администрация в ее противостоянии трудящимся. В этом и состоит суть истории, суть общества, суть самой жизни, если говорить начистоту… Не знаю, насколько внятно мне удалось это сформулировать.

К. Н. Вы рассматриваете взаимоотношения этих двух классов как борьбу, как войну.

Б. А. В сущности — да.

К. Н. Не эта ли позиция и создала вам репутацию человека воинственного?

Б. А. С таким определением я согласиться не могу. Оно выдумано правящим классом. Это всего-навсего слово, изобретенное для того, чтобы принизить человека, который борется за интересы своих собратьев. Видите ли, у правящего класса собственный язык, у него все собственное. И потому слова подвергаются порче.

К. Н. Вы марксист?

Б. А. Ну, это вопрос не вполне… корректный, Клэр. Вам известно, что такое «марксист»?

К. Н.(смеется). Не так чтобы. Просто Дуг сказал, что считает вас марксистом.

Б. А. Разумеется, я читал Маркса. Изучал в вечерней школе и полностью согласен с его истолкованием истории. Хотя коммунистом меня это, разумеется, не делает.

К. Н. Но ведь некоторые из цеховых организаторов Лонгбриджа — коммунисты. Некоторые из ваших коллег.

Б. А. Это кто же вам такое сказал?

К. Н. Я читала об этом в газетах.

Б. А. Это неправда. Ну подумайте сами, Клэр. Газеты принадлежат не рабочему классу, они принадлежат боссам. Поэтому каждая статья, которая в них печатается, изображает администрацию с благоприятной стороны, выражает ее точку зрения. Кто владелец вашего журнала?

К. Н. Даже не знаю, есть ли у него владелец… Школа, наверное.

Б. А. Вот именно. И директор школы разрешает вам печатать все что вы пожелаете?

К. Н. Не все, нет.

Б. А. Распространять дискредитирующие рабочих сведения — в интересах магнатов прессы. А называть избранных рабочими представителей коммунистами — просто один из их приемов. Я не коммунист и никогда им не был. Я социалист. И кстати сказать, то, что мы видим в России, это никакой не социализм.

К. Н. Вы говорите, что, как выборный представитель рабочих, всего лишь отстаиваете их интересы. Однако общество придерживается мнения, согласно которому многие из лонгбриджских забастовок вообще ничьим интересам не служат. Они дурно сказываются на эффективности производства, на имидже компании.

Б. А. Не знаю, что вы имеете в виду, говоря о «мнении общества».