Клуб смерти

— Ну. И что же ты можешь рассказать?

— Просто передай. Если я тебе скажу, то какие после этого торги, ты сам все передашь.

— Послушай, Фредди, прихожу я к прокурору и сообщаю, что у тебя кое-что имеется. Он спрашивает: «Да, и что?». Я еду в Райкерс, выволакиваю тебя из камеры и выбиваю все, что мне нужно. Избавь меня от лишней поездки, а? Не люблю я такие поганые места… Почему-то.

— А потому что, кроме Господа Бога, ты насажал туда кучу нормальных парней, сука, ой!

— Я тебя ударил, Фредди? Извини, сорвалось. Целился во-он по той мухе. Видишь ее?

Фредди Фазо сморщился и потер лицо.

— Скажи прокурору, что я знаю, кто завалил парня в «Сиксплексе» и оставил с тарой из-под кукурузы на голове.

— Кукурузное дело провернул твой дружочек Айр Сакс, — спокойно заявил Джонс.

— Ух, ни фига себе! А как ты узнал?

— Фигу я тебе расскажу, Фредди.

— Ты, мешок с говном. Ты ничего не знаешь про Айра Сакса.

— Неужели?

— Ой!

— Сука, эта муха все летает…

— Ох, черт, больно.

— Тогда не огрызайся, Фредди. Не жалуйся, что тебе здесь плохо, когда все хорошо, когда, дерьмо ты собачье, все правильно. Женщина-репортер в Джерси оказалась убита из той же самой ублюдской пушки, что и парень в киношке. У нас есть свидетели, которые показывают на твоего приятеля-подонка Айра Сакса. Он успел нагадить в Джерси. Если этот пидор Сакс не сдает в аренду свой дерьмовый пистолет, тогда сраный Сакс убил сраного урода в долбанной киношке.

— Какого хрена ты все время ругаешься?

— Я просто зверею от твоего присутствия, вот в чем дело.

— Может, сейчас ты почувствуешь себя лучше, — сказал Фазо. — О’кей, Айр Сакс и впрямь стрелял в «Сиксплексе». А вот подстроила все одна чувиха.

— Имя?

Едва Фазо успел выговорить:

— Не знаю, — как по непонятной причине согнулся пополам. Потом поглядел вверх, прикрывая лицо рукой. Джонс, ласково улыбаясь, спросил:

— Имя?

— Зачитай мои долбанные права, — прохрипел Фредди.

— Вы имеете право оставаться ублюдочной законопослушной крысой. Вы имеете право не отвечать на вопросы…

22

Выходит, он грохнул не ту телку, ну и что? Ему же никогда не приходилось видеть Кэтрин Нейсмит, которая называет себя Кейт. Даже на фотографии. Он вроде бы представлял, как она должна выглядеть: вроде высокая, вроде стройная, волосы вроде короткие. Он знал, где она живет: Бокен, Парковая, восемьдесят девять. И весь хрен.

Точнее, дерьмо. Он доехал на подземке, дошел до восемьдесят девятого дома на Парковой, отморозил задницу, болтаясь рядом битых четыре часа. Попытался немного играть Тошико Акий-оши, Джорджа Коулмена, Франка Уэсса, Уиллиса (Гэториела) Джексона, но потом губы отмерзли, а мочевой пузырь чуть не лопнул, потому что пришлось выпить огромное количество кофе, чтобы задница окончательно не промерзла насквозь. И наконец он увидел чувиху: вроде высокую, вроде стройную, но черт ее знает. Одета в этакий меховой жакет, вроде меховой. Погода плохая. И волосы, кажется, короткие. А, может, и нет. Она была в лохматой меховой шапке, сейчас полно девчонок в таких шапках. Чувиха зашла в дом восемьдесят девять и стала подниматься по лестнице. На втором этаже никто больше не живет, кроме К. Нейсмит и Т. Бодуэлла (черт его знает, кто он), ее приятеля. Айр Сакс проверил. Кто бы мог подумать, что это не та коза? Кто бы ее не грохнул на его месте? Любой урод грохнул бы.

Надо снова закурить.

Вот черт! Два года, как он бросил курить, много всякой дряни случалось, много несчастий и горя. Ребята долги не возвращали, он сам пролетал с деньгами. У лошадей, на которых он ставил, ноги вдруг становились резиновыми перед самым финишем. Футбольные команды, на которые он тоже ставил, не покрывали убытков. Нарывался на семнадцатилетних девчонок и имел проблемы. Соперники в боксе забывали перчатки, и приходилось молотить голыми руками, разбивая суставы в кровь. Чувихи ему не давали, а сами признавались в любви и прочей ерунде, утверждая, что все для него сделают. А сами тратили его деньги, лакали его выпивку и лежали в его ванне по два долбанных часа, болтая со своими сраными сестрами по телефону, в дурацкой Айове или где-то там. Иногда такая боль начиналась в заднице, что любой чувак на его месте полез бы в карман, вынул бы из пачки бычок, сунул бы его себе в губы, прикурил бы и затянулся… О-ох, а-ах, старое доброе никотиновое удовольствие. Но только не для него, не для Айра Сакса, короля профессиональных вальщиков. Он избавился от этого, показал крепость мужских яиц.

До того дня, когда узнал, что замочил не ту чувиху, как наверняка многие делали и до него. Все равно хотелось закурить. Настоящий, хороший бычок. «Лаки Страйк». Сколько он уже высмолил?

Один, два, три, четыре, пять, шесть…

В любом случае, чувиха, которая наняла его убить Кэтрин (Кейт) Нейсмит, обязана была принять меры, чтобы он случайно не завалил не ту телку. Даже профессионал может время от времени грохнуть не того, кого надо.

…сорок семь, сорок восемь… пятьдесят два чертовых бычка от проклятых «Лаки». Вот черт! Неудивительно, что через горло будто шерстяной шарф протащили.