Клуб «Везувий»

— Мистер Бокс, — сказал Рейнолдс, вытаскивая из кармана носовой платок и прижимая его к покрасневшему носу. — Это мистер Нечелл.

Блондин взметнул руку к голове, чтобы снять котелок, но потом вспомнил, что он его уже снял. И глупо улыбнулся, сморщив нос.

— Извините, — начал он.

— За что это? — спросил я.

— Ой, извините. Даже не знаю, почему я это сказал. Для меня большая честь наконец познакомиться с вами, мистер Бокс. Мезозой Нечелл.

— Мезозой?

— Да, — пробормотал он, глядя на свои руки. — Дело в том, что мой папа увлекался — непрофессионально — изучением динозавров. Дальше острова Уайт он не забирался, но — вот итог. Ему почему-то стукнуло в голову назвать меня в честь своей любимой эпохи. Извините.

Я сочувственно улыбнулся:

— Думаю, могло быть хуже. Он мог бы назвать вас в честь своего любимого динозавра.

— Ха-ха! Да! — Нечелл разразился визгливым смехом. — Игуанодон Нечелл, а?

Тут, к счастью, в разговор вмешался Рейнолдс:

— Мистер Нечелл был назначен на место Дурэ в нашем ведомстве в Неаполе.

— Понятно. Как вы, однако, оперативны.

— Да. Ужасное дело, — проблеял Нечелл. — Я знал старину Джослина. Время от времени бывал его помощником. Ужасно. Ужасно.

Он посмотрел на свой бесформенный котелок и положил его рядом с унитазом. Карлик вручил мне бурую папку.

— Кто-то поджег его квартиру, — несчастным голосом сказал Нечелл. — Это единственное, что уцелело.

— Наши люди в Неаполе сразу же передали ее сюда с мистером Нечеллом, — сказал Рейнолдс.

Я открыл папку. В ноздри мне ударил запах горелой бумаги. В папке лежало несколько документов, плотно перевязанных вощеной бечевкой. Я развязал ее и быстро пробежал глазами все.

Первым шел обрывок дорогой бумаги. На ней было написано следующее.

Н. в КВ.

— Похоже на фирменный бланк отеля, — сказал я. — Думаю, выяснить его происхождение будет несложно.

Потом я взял длинный белый конверт, в котором лежал листок слегка обгоревшей писчей бумаги.

Джошуа Рейнолдсу

Сэр, очень важно, чтобы Вы знали, что происходит. Я уверен, что могу рассчитывать на Вас более, чем на кого бы то ни было, даже больше, чем на бедного Нечелла, благослови его господь, он очень славный парень и желает мне только добра.

Я взглянул на молодого человека. Его лицо перекосила смущенная улыбка.

Если все пойдет, как задумано, я вернусь в Лондон и там поведаю Вам историю своих приключений. Она столь фантастична, что Вы вряд ли сумеете поверить. Я не лгу, говоря, что это дело может пошатнуть основы Империи! Если мне удастся расстроить планы этих людей, я уже больше никогда не буду Дурэ — серой мышью на государственной службе, я стану Дурэ — львом из Министерства иностранных дел! Если же мне не повезет, тогда другие будут пожинать плоды моей деятельности. Все, что я знаю об этом деле, находится в саквояже, помеченном моим именем. Молюсь, чтобы Вам никогда не пришлось прочесть этих строк.

ДД

Я сложил письмо у себя на коленях и убрал обратно в конверт.

— Саквояж, разумеется, не пережил пожара, — обреченно пробормотал Джошуа Рейнолдс. — Глупый юнец! Подобные упрямство и эгоизм всегда обходятся нам слишком дорого. Если раскрыт какой-то заговор, необходимо говорить об этом прямо и откровенно!

С этим я был полностью согласен. Я вспомнил Дело о Шанхайском Шаре, когда чуть не погиб один из наших младших депутатов парламента, и невосполнимый ущерб, который был нанесен из-за того, что один парень отказался поделиться сведениями со своими коллегами. Еще бы мне не помнить. Я сам был тем парнем.

Я закрыл конверт.

— Есть ли подозреваемые?

— Преизрядно всякого сброда. Воры, головорезы, преступники, которые кидают склянки с кислотой, вымогатели…

— Настоящий каталог порока! — весело воскликнул я. — А что, отличная идея. Я стал бы пожизненным подписчиком подобного издания.

— Люцифер, — предупреждающе сказал Джошуа Рейнолдс.

Я побарабанил пальцами себе по щеке.

— Пошатнуть основы Империи, да? Интересно, что он имел в виду.