Клубничное убийство

В данном конкретном случае задачка была не из легких. Во‑первых, Клебовников с Бессоновым были знакомы поверхностно: встречались в редакционных коридорах и на планерках, несколько раз что‑то вместе обсуждали в кабинете Белояровой, и все. Так что дружеское приглашение на чашку чая исключалось. Во‑вторых, Клебовников был активным сторонником того, чтобы прикрыть киношную рубрику, которую вел Сильвестр, заменив ее банальной колонкой «Новинки DVD». Иными словами — обложка плюс краткая аннотация. И никакой там мудреной критики с экскурсами в историю кинематографа. Лишь непреклонность Белояровой мешала осуществлению этого плана. В‑третьих, Клебовников, насколько Сильвестр понимал, ревниво относился к их с Белояровой теплым, почти приятельским отношениям. Ревность эта была не мужская — административная, порожденная извечной борьбой за близость к первому лицу. Правда, Бессонов не боролся, инициатива здесь принадлежала Белояровой.

Таким образом, получалось, чтобы заманить Клебовникова к себе, нужно было изобрести не просто весомую тему для их беседы. Эта тема должна была впрямую затрагивать интересы заместителя главного редактора. И чтобы обсуждение ее в стенах редакции казалось невозможным. Иначе точно не приедет.

Несколько часов Сильвестр провел в глубоких раздумьях, пока не создал простую и изящную комбинацию, которая, как ему показалось, снимет все вопросы Клебовникова, а ему даст необходимые для дальнейшего расследования факты. Он еще раз проанализировал все возможные ходы в этой небольшой, но крайне важной партии, и решил — вполне прилично. Теперь предстоял телефонный разговор, который и покажет, насколько прав Сильвестр в своих предположениях.

* * *

Подъехать для приватного разговора Клебовников согласился достаточно легко. Вежливо выслушав Бессонова и подтвердив, что «беседа о столь деликатных материях должна проходить вне редакции», он предложил пересечься в ресторане в центре города, но Сильвестр сослался на болезнь. Один — ноль в его пользу. Клебовников уточнил адрес, порадовался, что ехать недалеко, и спросил, удобно ли встретиться в ближайшее время, так как вечер у него плотно расписан. Но вот дальнейшие события приняли весьма неожиданный оборот.

…Сильвестр стоял у окна и видел, как во двор въехала машина, из которой вышел Николай Клебовников. Немного поозиравшись, как любой человек в незнакомом месте, он нерешительно направился к нужному подъезду, но вдруг притормозил и достал мобильник. Видимо, услышал звонок. Если бы не это, Сильвестр отправился бы встречать гостя в коридор, а так — остался пока на своем наблюдательном пункте. И не напрасно. Он обратил внимание, как следом за машиной Клебовникова во двор въехали темного цвета «Жигули», из которых шустро выскочил мужчина в черной куртке и черной спортивной шапочке. Он устремился было вслед за Николаем, но когда тот остановился и стал говорить по телефону, мужчина из «Жигулей» резко свернул в сторону и с увлечением принялся рассматривать какие‑то объявления на ближайшем фонарном столбе. Как только Клебовников закончил беседу и снова двинулся к подъезду, человек в черном потерял всякий интерес к фонарному столбу и отправился следом. Дойдя до подъезда, немного покрутился рядом, но внутрь не пошел, а вернулся к своей машине. Бессонов, крикнув Майе, чтобы встретила гостя, еще немного постоял у окна. Темные «Жигули» остались стоять на месте с включенным двигателем, словно кого‑то поджидая. Сильвестр готов был поспорить, что знает, кого именно, хотя, возможно, это было банальным стечением обстоятельств. Однако если он не ошибался в предположениях, то работа проводилась топорно. Либо это была демонстрация силы. Интересно, заметил ли что‑нибудь Клебовников? Наблюдать дальше смысла пока не имело — в коридоре уже раздевался и говорил какие‑то комплименты Майе ожидаемый гость. Пора было приступать к официальной части.

* * *

— Честно говоря, вы меня озадачили, — улыбаясь, сказал Клебовников, едва пригубив принесенный Майей кофе. — Но я вас знаю как человека весьма серьезного. По‑моему, к легкомыслию вы не склонны. Полагаю, речь пойдет не о ваших перспективах в связи со смертью Аллы, а именно о том, что вы тезисно изложили по телефону.

Он глотнул из маленькой, китайского фарфора, чашки и вежливо добавил:

— Ну, давайте начинать разговор?

В непринужденной домашней обстановке он понравился Сильвестру гораздо больше, нежели в редакционной. Спокойный, вежливый, без суеты. Доброжелательный. Не язвит, не хорохорится, хотя действительно не знает, что придется сейчас услышать от внештатного сотрудника редакции.

— Давайте, — согласился Сильвестр. — Я вам постараюсь очень кратко изложить все, что знаю, а уже потом, если что‑то заинтересует, поговорим подробнее. Только у меня к вам убедительная просьба — не ищите в моих словах, да и в самой этой ситуации корысть.