Клубничное убийство

Наглый владелец иномарки, загубивший любимое пальто Дмитрия Васильевича, был не кто иной, как Петр Калевуха. Сосед Сильвестра оказался ценным, но, к счастью, не единственным свидетелем похищения Майи.

Калевуха, преисполненный гордости и собственной значимости, ехал к Бессонову получить новое задание. Он улыбался, мурлыкал любимые песенки и даже притормозил у пешеходного перехода, пропуская старушку, чего обычно не делал. Это произошло недалеко от дома, где жил Сильвестр, и когда Калевуха тронулся с места, плавно набирая ход, то увидел идущую по противоположному тротуару помощницу Бессонова. Пока Калевуха соображал, стоит ли посигналить ей или уж лучше поздороваться, когда они встретятся в квартире, на Майю набросились незнакомые мужики и бесцеремонно затолкали в стоявший тут же «джип». Недолго думая, Калевуха нажал на газ и, совершив головокружительно красивый разворот, помчался вслед за похитителями — он ни на секунду не усомнился, что девушка попала в переплет. Именно в момент разворота и было испорчено пальто Дмитрия Васильевича. Но зато лихой маневр помог Калевухе плотно сесть на хвост похитителям.

Те даже и представить не могли, что за ними кто‑то гонится. Поэтому соблюдали правила дорожного движения. Ехали быстро, но без всякого риска, и чувствовали себя свободно. В отличие от Калевухи, который на первом же светофоре обнаружил, что у него снова украли мобильный телефон. Это было его проклятием! Не успевал он приобрести новую модель и получить от нее удовольствие, как ловкие уличные воришки лишали его наивной детской радости. И это случилось снова! Причем в самый неподходящий момент.

Оставшись без связи, Калевуха решил привлечь к себе чье‑нибудь внимание. Как только его «Мерседес» замедлял ход, он начинал строить рожи водителям машин, оказавшихся слева и справа, оживленно при этом жестикулируя. Те смотрели на него, как на полоумного, и торопились нажать на газ. Тогда он опустил стекло и при первой же возможности стал кричать:

— Вызовите милицию! Бандиты на джипе украли женщину! Я гонюсь за ними! Запомните номер джипа и передайте его первому посту ГАИ!

— Оригинально! — с широкой улыбкой похвалил его дядька на «Газели», у которого тоже было приспущено стекло, и из щели валил дым отвратительной сигаретки. — Нас чо, снимают скрытой камерой?

Тогда Калевуха придумал новый ход. Поравнявшись с вихляющим такси, он крикнул молодому водителю:

— Свяжитесь по рации со своим диспечером! Кто у вас там на связи? Скажите, что Петр Калевуха гонится за похищенной помощницей Сильвестра Бессонова! Запомните? Силь‑ве‑стра!

Таксист плюнул на улицу и закрыл окно.

— «Колес» наглотаются и ездят, — пренебрежительно бросил он солидному пассажиру, прижимавшему к груди объемистый портфель. — Ничего не боятся. Особенно эти отмороженные на «меринах».

В конце концов, Калевуха так рассвирепел из‑за того, что его никто не принимает всерьез, что перестал просить о помощи и принялся гадко обзываться.

— Идиоты! — вопил он в окно. Снаружи было холодно, и изо рта героя вырывались клубы пара. — Кретины, твою мать! Где ваши мозги? Посмотрите, на кого вы похожи?! Бараны тупорогие! Чего вылупились на меня? В зеркало, в зеркало поглядите! Если бы у меня телефон не украли, я бы с вами вообще не стал разговаривать!

Между тем джип уверенно двигался в северном направлении. Промахнул МКАД и через некоторое время свернул на второстепенную дорогу. За время пути мимо Калевухи несколько раз проносились патрульные машины, промелькнули посты ГАИ. Кричать из окна гаишникам Калевуха не стал, законно опасаясь того, что его немедленно изловят, и тогда машина похитителей скроется безвозвратно.

Некоторое время они ехали по однополосной дороге, рассекавшей молчаливый лес на две половины. Потом дорога побежала вдоль заснеженных полей, которые непонятно где начались и непонятно когда должны были закончиться. Джип пришлось отпустить далеко вперед, чтобы не засветиться. Для слежки по сельской местности белый «Мерседес» оказался решительно непригоден. Один раз Калевуха так сильно отстал, что испугался потерять похитителей. Прибавил газу и взлетел на видневшийся вдали пригорок. С пригорка открывался тоскливый видна русскую деревню, вмерзшую в заснеженные поля. Издали черные неприветливые дома с беспорядочными пристройками казались прибежищем мирового зла и должны были наводить инфернальный ужас на одиноких путников.

Однако при ближайшем рассмотрении все оказалось не таким страшным. Привычная глазу нищета и бесхозяйственность как‑то примиряли того же самого путника с действительностью. Косые заборы, развалившиеся поленницы, криво сколоченные баньки, гнилые сараи и собачьи будки с привязанными к ним свалявшимися собаками портили красоту этих мест, зато согревали сердце своей обыденностью.