Клубника со сливками

– Ну… видимо, они могут вернуть и не только мужей…

– Что там у них? Колдовство?! Черная магия?! Да говори же, черт возьми!!!

– Нет… то есть… я не знаю… Надо у Ларочки спросить…

– Анечка!!! Как ты можешь?! Эта твоя Ларочка спала даже с Никитой!!! Это же вообще ни в какие ворота не лезет! Кстати… – Егоров вдруг опять с ужасом уставился на замершую на диване женщину, – …я только сейчас сообразил, что ведь и ты… и с отцом, и с Никитой…

Анечка вдруг совершеннейшим образом успокоилась, выпрямила спину и неожиданно волевым голосом сказала:

– Не тебе меня судить, Юра. Ты не знаешь моей жизни. А что касается Николая Витальевича, то он любил меня.

– Любил?

– Любил.

– А маму? Ну… Евстолию Васильевну…

– Думаю, что ее тоже.

– И как же это? – криво усмехнулся Юрий.

– Он… по-разному нас любил.

– То есть?

– Юра! Не надо ворошить прошлое. Поверь, это только наше дело.

Егоров с интересом посмотрел на ранее всегда безответную Анечку, неожиданно открывавшуюся ему с новой стороны.

– А Евстолия Васильевна знала, что он, отец… ну… как бы любил вас обеих? – спросил он.

– Не знала.

– Бедняга… То есть вы жили втроем, а она и не догадывалась!

– Все не так, Юра! Мы не жили втроем. После того как ты родился, между мной и твоим отцом ничего не было.

– Интересно, почему?

– Чтобы не жить, как ты говоришь, втроем… Да и вообще… Счет у меня был особый к твоему отцу…

Егоров побледнел. Нет, он не в силах разбираться в отношениях этих людей, роднее которых у него все равно никого нет. Может быть, у него действительно нет прав их судить? Но с Ларисой придется разобраться. В какое агентство они с матерью обращались? Зачем? Получили ли они то, что заказывали, или еще не успели? Или лучше сначала все же заставить себя зайти к Римме? Что, если эти безумные женщины наслали на нее какую-нибудь порчу? Он вообще-то во все это не верит, что, правда, вовсе не означает, будто колдовства и впрямь не существует.

Ни слова больше не говоря, Егоров вышел в коридор. Когда он набросил на плечи куртку, стоявшая в дверях комнаты Анечка попросила:

– Ты все-таки подумай, Юрочка, куда могло деться письмо Николая Витальевича. Оно лежало в шкафу, в коробке со старыми фотографиями.

Егоров кивнул, хотя ни о чем таком думать не собирался. Пусть все достанется Никите. Ему не нужно ничего.

* * *

В секретере Полины Игорь отыскал папку, в которой в куче разных других документов лежал договор с Магдой Александровной Гали-Ахметовой. Договор был заключен на очень крупную сумму. Игорь даже не ожидал, что агентство «Агенересс» ворочает такими капиталами. Пожалуй, только суммы двух… нет, трех договоров имеют такое же количество нулей, как гали-ахметовский. Конечно же, ничего криминального в этом договоре не обозначено. Все согласно прейскуранту. Разумеется, пресечение внебрачной связи. Что ж еще? Кто за это осудит добропорядочный «Агенересс»! Если бы Игорь лично не разговаривал с Валерием Петровичем, то решил бы, что внебрачная связь у него была стальной крепости, коли уж на ее разрушение потребовалась такая астрономическая сумма. Но он с ним разговаривал. И он ему поверил.

Ага… А вот тут еще какой-то документик подколот… Как интересно! Оказывается, Магда Александровна до сих пор еще не все уплатила по договору. Ай-яй-яй! А Полиночка ждет-дожидается! Еще бы! Такие денежки! И ведь в милицию с просроченной уплатой не отправишься! И не на мокруху же идти ради этих нулей! Не превращаться же в дона Корлеоне местного розлива!

Уложив три договора, заключенные на крупные суммы, во внутренний карман своей куртки, Игорь вытащил из бара початую бутылку коньяка, две пузатые стопочки и коробку конфет. Разлил коньяк по стопкам, из одной пригубил, погонял душистую обжигающую жидкость по рту, проглотил, закусил конфетой с ореховой начинкой и откинулся на диван в ожидании Полины. Она должна была прийти с минуты на минуту.

– Игорь? – удивилась она, бросившись в комнату прямо в стильной кожаной курточке и в сапогах на умопомрачительных шпильках. В ее глазах светилась такая неподдельная радость и такая любовь к нему, что Маретин оторопел. Он собирался говорить с Полиной как официальное лицо, а она спутала ему все карты. Она села в кресло напротив него и выдохнула восхищенно: – Ты все-таки вернулся? Я знала, что не может быть иначе…

Последние ее слова вернули его к действительности.

– Конечно же, ты знала! – откликнулся он. – Иначе к чему же держать агентство, которое не справляется со своим назначением?

– Не понима-а-аю… – протянула Полина и, сразу насторожившись, посмотрела ему в глаза.

Игорь взял стопочку, чокнулся ею с другой, стоящей на низеньком столике, и сказал:

– За твое здоровье и процветание агентства «Агенересс», то есть… что это я говорю… Не за процветание, а как раз наоборот, за его скорейшую кончину!

Полина замерла, ухватившись пальцами за край изящного столика.

– Ну! Пей, милая! – подбодрил ее Игорь и подвинул к ней поближе коньяк. – Расслабься!

– Что случилось, Игорь? – тихо спросила она.

– А то ты не знаешь? – хохотнул он. – Я же тебе всегда говорил, сколь веревочке ни виться…

– То есть?