Клубок коротких нитей

– Да, тюрьма это болезнь. Там на бетонном полу спать приходится. Я почки, наверное, застудила. Но это же не каждый месяц.

Я улыбнулась:

– Оптимистка!

К моему удивлению, арабский экипаж был не так уж плох, если не считать посадку. Как и предсказывала Надя, нам даже не пришлось выходить из самолета и примерять черные платки, без которых въезд женщинам в Иран просто запрещен.

21

8 августа 2006 г. Арабские Эмираты

В небольшом домике на окраине города ждали гостя. Кондиционера в доме не было, и спасаться от жары приходилось горячим чаем и тазом со льдом посередине комнаты. Металлический таз был обернут махровыми полотенцами, которые создавали некоторое подобие термоса, и лед таял не так быстро. Август в Эмиратах – тяжелый месяц для стариков и сердечников, потому что горячий туман, пришедший с моря, висит в воздухе, вызывая удушье. Кажется, что ты погружен в горячую воду и вынужден плавать в огромном аквариуме, где тебя окружают люди, машины, дома…

Назир тяжело переносил август. Он задыхался. Хорошо еще, что из дому приходилось выходить не так часто. Теперь, когда ему покровительствует сам Густав Флобе, нет необходимости ходить на службу. После каждой беседы этот уважаемый господин оставлял старику деньги, которых тому хватало как раз до следующего визита. Назир поначалу тяжело шел на контакт, но постепенно привык и к неспешным умным беседам, и к еженедельному щедрому вознаграждению. И наступило время, когда Назир стал ждать этих встреч. Дня за два он начинал волноваться, сможет ли он заинтересовать своего гостя настолько, чтобы тот не потерял к нему интерес и уважение, и чем его следует угостить. Назир вдруг осознал, что он тяготится своим одиночеством и рад этим встречам. Густав любил комфорт, и небогатая комнатка старика не соответствовала его настроению. Сидеть по нескольку часов подряд на плетеном стуле возле невысокого столика было утомительно, и Флобе всякий раз старался приглашать старика к себе в дом, где было просторно и прохладно. Старик поначалу дичился строгой роскоши дома Флобе, но потом привык и чувствовал себя довольно свободно, даже пытался давать указания слугам, не проявлявшим расторопности в его присутствии. Флобе не обращал внимания на эту старческую докучливость, стараясь расположить к себе Назира и продолжить занятия, насколько это было возможно. Густав понимал, что старик не вечен и времени у них не так уж много, чтобы успеть передать те сокровенные знания, что открылись этому странному человеку с непростой судьбой.

Сегодня Густав пришел не один, чем вызвал некоторое неудовольствие старика. Назир не привык видеть в своем доме чужих людей и теперь исподлобья рассматривал огромного плотного индуса, с трудом поместившегося на невысоком плетеном стуле. У индуса были умные карие глаза, а говорил он мало, так что к концу беседы Назир смирился с его присутствием, тем более, что Густав представил его как своего помощника.

– Уважаемый Назир, завтра я уезжаю.

Старик забеспокоился. Ему жаль было терять и общество Густава, и его деньги.

– Надолго?

Густав внимательно посмотрел на старика. Так он и думал. Теперь этот старик в его власти, и можно переходить к беседам более глубоким, чем рассуждения о миражах.

– На пару недель. Мустафа заменит меня.

Старик покачал головой:

– Разве можно заменить вас?

Густав оценил комплимент.

– Мустафа постарается. Он будет заботиться о вас во время моего отсутствия, чтобы вы ни в чем не знали нужды.

Назир махнул рукой:

– Какая нужда у старика? Кусок хлеба у меня есть, на службу я хожу, чтобы не одичать здесь одному. Так что он может не приходить, господин.

Густав оглядел комнату. Здесь ничего не менялось в последние лет пятьдесят. Мебель, посуда, ковры – все было из прошлого, из какой-то другой жизни.

– Мустафа придет к вам во вторник. Он установит кондиционер.

Старик испугался:

– Кондиционер? Как же я смогу оплачивать огромные счета за электричество?

Густав успокоил его.

– Я выпишу чек. Этой суммы вам хватит, чтобы оплатить электричество лет на двадцать, даже с учетом ежегодного роста цен.

Назир затаив дыхание смотрел, как Густав достает из своего портфеля чековую книжку, открывает дорогую черного лака ручку с золотым пером и аккуратным почерком выводит цифры, повторяя их прописью. Да, этой суммы старику хватит на всю жизнь. Ладно, пусть приходит этот Мустафа со своим кондиционером.

Получив указания, Мустафа встал и попрощался с хозяином. Густав остался еще на одну чашку чая и засиделся у Назира почти до полуночи. Их беседа текла неспешно.

– Почему вы считаете, уважаемый, что у человека три души?

Назир удивился:

– А сколько же, по-вашему, у человека душ?

– Церковь ведет речь лишь об одной душе – бессмертной и нетленной.

– Да, все правильно. Есть и такая душа. Одна из трех. Вам не приходило в голову, мой дорогой, откуда взялась Святая Троица? Триединство, воплощенное в душе человека.