Клубок со змеями (СИ)

Ночь, опустившаяся на Вавилон, была особенно густой. Небо заволокло тучами, и свет, падающий от луны, не освещал окрестность. Тем ярче светили факелы, установленные с южной стороны Дороги Процессий. Они выхватывали из тьмы аккуратные дома, озаряя их своим тусклым желтоватым светом. Северная же часть города оказалась полностью погружена во мрак. Силуэты вилл богатых вельмож и растущих пальм навевали какую-то необъяснимую тревогу. Хотя я никак не мог понять — почему? Возможно, из-за абсолютно мертвой тишины, так несвойственной даже ночному городу? Обычно всегда раздаются какие-нибудь звуки — лай собак, крики стражников, совершающих обход. Пьяная болтовня задержавшихся посетителей трактиров. Сейчас же царило полное безмолвие. Только ветер в кронах пальм заставлял листья зловеще покачиваться во мраке и нашептывать таинственную песнь.

Я медленно направился на восток в сторону, где виднелись внушительные силуэты Этеменанки и храма Эсагилы. Звуки моих шагов гулко раздавались в ночи по кирпичной мостовой.

«Зачем мне туда? Что я вообще здесь забыл в столь поздний час? Может, стоит вернуться к себе в хижину, улечься на циновку и выспаться хорошенько? И где все?».

Ни на один вопрос у меня не было ответа, но я знал, что мне нужно идти. Просто знал и все.

Факелы справа от меня приятно потрескивали, освещая дорогу, и я очень надеялся, что очередной порыв ветра случайно не задует их. Мне совсем не хотелось остаться посреди города в полной темноте.

Я продолжал вышагивать по мостовой, как вдруг услышал шаркающие звуки где-то справа. Они раздавались из подворотни, напротив которой я, как раз, остановился. Повернув голову в ту сторону, я прислушался. Проулок, скрытый во мраке, напоминал зев таинственного чудовища. Напрягая зрение, я попытался рассмотреть, что (или кто?) является источником звуков, но безрезультатно. К сожалению, свет факелов не доходил до того места, оставляя закоулки между домами скрытыми в темноте.

— Кто там? — спросил я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно увереннее. В звенящей тишине он мне показался громче, чем раскат грома.

Звуки резко прекратились. Я стоял еще несколько минут, вслушиваясь в ночное безмолвие, но больше ничего не заметил. Лишь ветер продолжал шелестеть среди пальм, да факелы трещали возле дороги. Решив больше не задерживаться, я развернулся и продолжил путь на восток.

«Наверняка, какие-нибудь кошки друг с другом поцапались. Незачем отвлекаться. Мне нужно попасть на ту сторону. Зачем? Просто надо и все».

Я отошел примерно шагов на десять, когда услышал позади себя голос:

— Уже уходишь?

Я чуть не подпрыгнул. И дело было не только в том, что голос прозвучал внезапно. Прежде всего, меня удивило то, что я узнал его. Узнал, и он меня напугал. Напугал не только неожиданностью. Ибо сей голос не мог звучать на этом свете. Его обладатель был мертв!

— Эй, — продолжал он, — нам же нужно еще допить этот кувшин!

Я застыл, но не стал оборачиваться. Не хотел оборачиваться.

— Я что, чем-то обидел тебя? Почему ты меня не замечаешь?

Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди и, в то же время, сжимается от страха, я медленно обернулся. Возле подворотни, из которой недавно доносились подозрительные шорохи, стоял...

«Нет, этого не может быть! Это невозможно!».

Я хотел броситься наутек, но ноги будто вросли в известняк. Быстро зажмурив глаза, я вновь их открыл, надеясь убедить себя в том, что это просто наваждение или игра света. Но нет. Он продолжал стоять там, рядом с проходом. Факел освещал его мертвенно-бледное толстое лицо. Под белой рубахой вздымался полный живот. Жуткий образ дополняла улыбка на его губах. И то, что она была не зловещей, а какой-то печальной, лишь усугубляло картину. А глаза... они такие пустые, отрешенные. Правой рукой он удерживал кувшин с вином, а левой опирался о столб. Его слегка шатало.

— Давай же, Саргон, пойдем. Нужно прикончить этот проклятый кувшин!

Я нашел в себе силы разлепить пересохшие губы, хотя это было непросто:

— Я не могу, Сему.

— Почему?

— Мне нужно идти.

Его улыбка стала еще печальнее, от чего по моей спине пробежали мурашки.

— Ну... это... жаль, — вздохнул он, — я бы посидел с тобой напоследок.

— Напоследок? — вздрогнул я.

Он не ответил, продолжая грустно улыбаться и смотря невидящим взором в пустоту.

— Что значит, напоследок, Сему? — с дрожью в голосе повторил я.

— Бойся орла, Саргон, — все тем же тоном произнес он. — бойся хеттского орла!

— Что? — непонимающе переспросил я. — Какого еще орла? И как ты здесь оказался? Тебя же убил Бел-Адад!

Сему снова вздохнул, но этот вздох нисколько не походил на те, что я слышал от него на протяжении многих лет. Он был полон горечи и печали: