Клубок со змеями

— Например, о том, что только Бастет знает, где спрятаны сокровища Азамата.

— Я ожидал, что этой тайной располагают больше людей.

— Располагали. Но, вот незадача, позавчера они все дружно отправились на службу к Нергалу[1], и теперь в живых из посвященных осталась лишь она.

— Проклятие. Я, конечно, люблю приносить жертвы Нергалу, но в этот раз он забрал слишком многих.

— Похоже на то.

— Можно выпытать из нее сведения.

— Что?

— Сведения. У Бастет. Насчет тайника.

— Попробуй. Она не из тех, кто выдает тайны, даже под угрозой смерти. Бастет прекрасно понимает, что убив ее, мы не получим ничего.

— И почему Азамат не рассказал про место схрона всем?

— По той самой причине, которую мы сейчас обсуждаем, хотя за такие разговоры нас могут прирезать, если услышат. Чтобы никто даже посметь не мог выступить против Главы. Расположение тайника с сокровищами знали лишь те, кому Азамат доверял.

— Видимо, зря он доверял Бастет.

— Кто же знал, что она влюбится в этого ремесленника.

— Ты его хорошо знаешь?

— Нет, но, со слов Гасана, голова у него соображает неплохо.

— По сравнению с Гасаном, мы все мудрецы.

— Ну, здесь согласен, — послышался смешок.

— Так давай прижмем этого Саргона. Если Бастет не хочет его терять, то она все нам поведает.

— Опасно. Может, она и испытывает к нему чувства, но где уверенность в том, что они сильнее привязанности к сундукам сокровищ?

— И что же тогда делать?

— Пока то, что они прикажут.

— Неужели тебе не хочется завладеть всеми богатствами Азамата?

— Честно сказать, меня устраивает та доля, что я имею.

— Ну, а я бы попробовал.

— Без меня, Кривое Серебро.

— Как скажешь, — раздался приглушенный смех, — но лучше, чтобы ты никому не рассказывал о нашем разговоре. Для твоего же блага.

— О каком разговоре?

— Все правильно, все правильно, — вновь смех, — пойдем, надо разобрать эти дурацкие палатки. Кстати, видел Тарару? Он чем-то озлоблен и косо посматривает на того ремесленника… — их голоса, как и шаги, стихли в отдалении.

Несколько минут я продолжал стоять на коленях, не замечая, как сильно затекли ноги. Пот выступил буквально на каждой клеточке тела, покрыв его мерзким и липким слоем.

— Кажется, у нас гораздо больше проблем, нежели я представлял, — наконец, прошептал я, поднимаясь и с трудом передвигая ступнями. В них тут же вонзились десятки «иголок». — И эта проблема самая серьезная.

Осторожно выглянув из шатра, и никого не заметив, я поспешил вернуться к Бастет. Приходилось сдерживать себя, дабы не сорваться на бег.

* * *

— Тебя только за смертью посылать, — раздраженно произнесла она.

Бастет положила ноги на стол, скрестив их у колен, и поигрывала мечом в левой руке.

— Подожди, — тихо ответил я, подходя к столу и ставя на него кувшин, — сейчас у тебя напрочь отобьет все желание пить.

Она вопросительно вскинула брови, и я полностью пересказал подслушанный разговор между разбойниками. Когда я закончил, красивое лицо нубийки скривила гримаса ярости.

— Убью эту тварь, — процедила она сквозь зубы.

— Ты не сможешь этого сделать, пока мы не узнаем, кто он, — я нервно потеребил бороду.

— Я его найду!

— Интересно, как?

— Буду пытать каждого, пока кто-нибудь не сознается, — она рубанула мечом по столу, оставляя внушительную отметину.

— Не думаю, что это разумная мысль.

— Да? — она вскинула на меня гневный взгляд, — это почему же?

— Ты настроишь против себя всех остальных.

— Я справлюсь!

Я покачал головой:

— Не против восьмерых и не в том состоянии, в котором ты сейчас находишься.

— У тебя есть иные предложения? — язвительно спросила она.

— Если дашь мне пару минут, то, возможно, что-нибудь и придумаю, — резко бросил я, начиная медленно выхаживать кругами.

Она ничего не ответила, лишь сощурила глаза, из которых полетели искры. Затем Бастет демонстративно перехватила меч лезвием вниз и со всей силы ударила им в крышку стола. Клинок прошил поверхность насквозь. По столешнице пошли трещины, а на пол полетели острые щепки. Не обращая на это внимания, Бастет протянула руку к кувшину и сделала несколько больших глотков.

— Много не пей, — предупредил я, продолжая сосредоточенно размышлять.

— Сама разберусь, — буркнула она, но кувшин все-таки оставила.

— Угу, разберешься.

Она закатила глаза, но снова промолчала.

Спустя несколько минут размышлений меня, наконец, посетила одна мысль.

— Нас десять человек, так?

— Ну, — угрюмо ответила Бастет.

— Если убрать тебя, меня, Тарару и Гасана, то остается шестеро. Заговорщик один из них.

— Поразительная догадка, ты просто мудрейший из смертных, — раздраженно произнесла Бастет.

— Спасибо. Уверен, дальнейшее мое предложение заставит тебя восхищаться мной еще больше.

— Давай быстрее!

— Не торопи меня.

— А ты не отвлекайся!

Я хмыкнул:

— Ладно-ладно. Один из разбойников упомянул прозвище — Кривое Серебро. Тебе оно о чем-то говорит?

Бастет ненадолго задумалась, а потом покачала головой:

— Нет. Впервые слышу.

— Жаль.

Я сделал еще несколько шагов по шатру, а затем остановился.

— Пусть все напишут свои имена на глиняной табличке и принесут ее нам. Быть может, мы найдем среди них что-то, отсылающее к Кривому Серебру.