Клык и металл

— Все ведут себя так, будто это я здесь чокнутый, — рыкнул он. — Иисусе, бл*дь. У нас есть школьница, подросток, гражданская, прибабахнутый, богатая леди средних лет, вампир, за голову которого назначена награда, старик, который должен сидеть дома и топить в бокале печали после смерти своей девушки…

— Прошу прощения, мать твою? — перебил Морли, и в его голосе прозвучало больше бронкского акцента, чем обычно. — Ты действительно только что сказал это, Миднайт?

Джордан расхохотался так, словно просто не сумел сдержаться.

Ник до сих пор не осознавал, насколько нехарактерно тихо вёл себя молодой детектив. Подумав об этом, он глянул на Джордана и увидел, что он всё ещё держит свою руку, а его лицо выглядит нетипично бледным.

— Я повредил твою руку? — ворчливо спросил он. — Серьёзно?

Джордан глянул на руку, которую он поддерживал, затем пожал плечами.

— Может быть.

— Я сломал её? — спросил Ник.

Джордан поколебался, затем снова пожал плечами — на сей раз неохотно.

— Может, оставил легкую трещину.

Кит фыркнула, снова привлекая к себе внимание Ника.

— Я упоминала, что ты засранец? — заносчиво произнесла она.

— Возможно, — прорычал Ник в ответ. — Захлопни варежку, салага.

Он мог бы сказать и больше, но в этот самый момент дверь издала тихий сигнал, а потом открылась, сама отворившись от стены. Ник глянул на охранника, который торжествующе улыбался им всем.

— Внутрь, — сказал он, схватившись за ручку и шагнув в сторону, чтобы распахнуть дверь. — Все внутрь… даже сварливый вампир.

Джордан снова расхохотался, словно не сумел сдержаться.

Глава 32 Взломать свет

Ник последовал за Кит, Морли, Джорданом и охранником музея в бункер, оглядываясь и видя, как дверь закрывается за ним, поскольку он шёл последним.

Он всё ещё слышал что-то выше на лестнице.

Что бы там ни было, теперь это казалось более громким.

Капание, звуки сгибания металла, скрип.

Между этими звуками, отражавшимися от цемента, воцарялась тишина. Ник понимал, что они должны быть тихими, возможно, даже слишком тихими для человеческого уха, даже если человек стоял прямо перед их источником, но какая-то причуда в акустике доносила эти шумы до его вампирских ушей. Ник вслушивался сквозь звуки шагов и сердцебиения своих друзей, стараясь различить каждый фрагмент, каждый нюанс…

…пока тёмно-зелёная дверь не закрылась, отрезав все звуки снаружи.

Ник впервые осмотрел место, в котором находился.

Прямоугольная комната напоминала ему старое бомбоубежище.

Хотя стены, потолок, панели и опорные элементы были оснащены и укреплены органическим металлом, изначальные цементные стены до сих пор кое-где проступали, позволяя представить, каким было это помещение сразу после постройки.

Ник глянул на двух человеческих с виду техников, которые сидели на стульях перед экранами, затем осмотрел тёмно-зелёный металл, который местами был таким ярким, что сиял как жидкое зеркало, мерцал в отсветах от прилегающих мониторов.

Некоторые участки металла как будто двигались, вибрировали, мерцали и растекались, совсем как та нанотехнологичная машина, которую он видел наверху.

Уставившись на это, Ник невольно сделал шаг назад.

— Что это за место? — спросил он, внезапно задавшись вопросом, почему в музее имеются такие первоклассные охранные меры. — Кому принадлежит всё это дерьмо? «Архангелу»?

На самом деле он не ожидал ответа.

Он собирался заговорить вновь, когда на другом конце комнаты раздался голос.

— Да, — сказала Лара Сен-Мартен, стоявшая на дальнем конце панели безопасности; её худая фигура освещалась синеватым светом. — «Это дерьмо», как вы выразились, действительно принадлежит нам. Мы установили это для других целей… и когда Гэвин позвонил мне, попросив устроить здесь свою маленькую политическую шумиху, я выдвинула в качестве условия тот факт, что учреждение будет обслуживаться нашим персоналом.

Ник нахмурился, глядя на её угловатое лицо в отсветах от мониторов.

В его глазах она всё ещё выглядела как какая-то кинозвезда из 50-х.

То есть, из 1950-х… согласно довоенному календарю.

— Кингсворт попросил разрешения провести мероприятие здесь? — Ник нахмурился. — Но зачем?

— Потому что это место принадлежит мне, — сказала она так, словно это самая очевидная вещь на свете. — Вы не знали, что это одно из моих частных владений, детектив Танака?

Ник нахмурился.

Он открыл рот, чтобы ответить, затем ощутил на себе ещё один взгляд.

Этот второй взгляд как будто прожигал дыру в его коже.

Он знал, кто это, ещё до того, как повернулся.

Как только он посмотрел на неё, его клыки полностью удлинились прежде, чем он успел их остановить.

Уинтер смотрела на него с яростью в глазах, которые казались почти белыми в сине-зелёных отсветах экранов.

Он видел, как она прикусила щёку изнутри, знал, что это отчасти попытка сдержаться и не наорать на него, и подавил порыв укусить её, который почти не поддавался контролю. Его взгляд скользнул по платью, в которое она была одета — по тому самому платью, которое он видел её глазами, пока она поднималась по ступеням в это здание — и ему пришлось приложить ещё больше усилий, чтобы сдержать рычание.