Княгиня Ольга

— Лидия погибла от вторжения персов почти полторы тысячи лет назад, и последним царем ее был Крез, который слишком доверился дельфийскому оракулу. Крез послал ему в дар изваяние золотого льва на подставке из 117 золотых кирпичей. Почему 117? Потому что священное число 13 умножалось два раза по три — тридцать девять на три… Разве можно было довериться оракулу врага, которого хочешь завоевать? Ведь Крез и Лидия воевали с греками. А когда подошли персы, Крез спросил, воевать ли ему против персидского царя Кира. И лживый дельфийский прорицатель обещал ему победу, если Крез перейдет реку Галис. Он перешел — и был полностью разбит. Никогда, Святослав, не доверяйся оракулам, тем более — вражеским.

— Крез вернулся домой, распустил войско, и, хотя стояла глубокая осень, неожиданно под стенами Сард появилось войско персидского царя. 14 дней он осаждал столицу, взял город и убил Креза. Это было в 546 году до рождения вашего Христа. — Порсенна кивнул головой Ольге, и она удивилась, что он видел ее. — И погибло прекрасное царство Лидия.

Порсенна приладил струну к лире и провел по ней ладонью:

— Но пока Крез был жив, он любил собирать у себя пиры и приглашать мудрецов, чтобы похвастаться своими богатствами. Был у него в гостях и знаменитый скифский мудрец — один из семи мудрецов мира — Анахарсис. Не только этруски, но и скифы с вами в близком родстве, и ты, Святослав, должен знать о них.

— Так вот, на пиру, Крез спросил у Анахарсиса (а был при этом и знаменитый греческий мудрец Солон, они были вместе со скифом), какое из живых существ он считает храбрейшим. И Анахарсис ответил: «Диких животных, потому что они одни мужественно умирают за свою свободу».

Крез удивился и спросил, кого он считает из живых существ справедливейшим. И Анахарсис опять ответил, что самые справедливые — это дикие животные, потому что они живут по установлениям природы, а не по законам людей. Природа есть создание божества, а закон — установление человека, и поэтому справедливее пользоваться тем, что открыто богом, а не человеком.

Тогда Крез решил высмеять Анахарсиса и спросил: «Может быть, дикие звери и самые мудрые?» Так получается в его рассуждениях.

Анахарсис не удивился и не отрицал того, что предпочитать истину природы истине закона — это и есть основной закон мудрости.

Этот пир и эту беседу описал в своем сочинении «Библиотека» Диодор Сицилийский[137], я его читал. Так они рассуждали — самый богатый царь и самый мудрый мудрец, Крез и Анахарсис, а потом они были убиты. Креза убили персы и погубили его царство,. Анахарсиса убил родной брат из зависти, когда он вернулся на родину в Скифию. Брат застрелил его на охоте, побоявшись, что Анахарсис установит в Скифии эллинские обычаи. Сохранились письма великого скифа к Крезу, и ты, Святослав, должен их знать. — Порсенна закрыл глаза, будто прощаясь с тенями тех, кто давно ушел в мир, куда уходили все.

— А этруски? — спросил хитрый Святослав. Он знал, как привести учителя в доброе настроение.

Порсенна встрепенулся.

— Этруски тоже все умерли…

Он посмотрел в дальний угол горницы, будто там находилось нечто, видимое ему одному.

— Этруски, будто зная о своей судьбе, не жалели сил и золота на надгробные памятники. И лучший из них был сооружен в Карии ее правителю Мавзолу. Супругой его Артемизией. В карийском городе Галикарнасе. Это случилось спустя двести лет после смерти Креза, и Мавзол сделал Карию независимой от персов. Весь древний мир ездил смотреть на это чудо — мавзолей. Нельзя описать эту красоту, как говорили древние. Его разрушило землетрясение совсем недавно. Конечно, и жители Лидии и Карии состояли только в родстве с этрусками, но ведь и это важно.

Когда Порсенна начинал говорить о судьбе этрусков, его уже нельзя было не слушать — столько печали и боли в его словах.

— Но самая близкая для вас, русских, страна в Малой Азии — это Ликия.

Ольга никогда ничего не считала для себя зазорным, если дело касалось сына. Поэтому и присутствовала при этих беседах, боялась вредного влияния. Этого боятся все матери, осторожные матери, а значит, и мудрые. А кто не боится — тот расплачивается потом.

Княгиня думала об этом и сейчас, живо представив себя тогдашнюю, усмехнулась: «Даже мало изменилась».

Рассказы Порсенны о Ликии, о том, что на ликийском языке имя Лада — славянской богини, любимой покровительницы семьи и любовного согласия — значило жена и мать и о ликийской богине Лето — и это имя нам знакомо — матери Аполлона и Артемиды — Ольга знала наизусть. — Аллу — это этрусский бог, которого у нас украли греки! И назвали Аполлоном!

Порсенна так горячился, будто тати[138] и в самом деле обокрали его дом.