Княгиня Ольга. Истоки

— Вряд ли. По воде пришли. Ладьи у них… Такие мастерят только на нашей с твоей матерью родине, — неотрывно смотрит на корабли воевода. — Вот только знамени я такого, рода знатного с культёй на стяге не припомню.

Густой чёрный дым низко стелется над сырой землёй, донося до носа ратников запах гари со стороны детинца. Сама цитадель по-прежнему гордо возвышается над крутым речным берегом, но ворота её разбиты, равно как и стены в нескольких местах, а где-то внутри, во дворе, рдеет пламя пожара.

— Что… будем делать? — спрашивает тысяцкий, нерешительно вдыхая слегка туманный от смога воздух.

— Там Бранимир. Моя супруга. Вдова Гостомыслова. Сражаться, — кивает великий князь. — И идти им на выручку, если они ещё живы, а ежели нет — мстить за погибших.

— И то правда, не стоять же, — улыбается Вещий Олег. — И Ярило нам поможет.

Только сейчас все поняли, о чём говорил воевода: посадское войско, развернувшись к крепости, оказалось спиной к взошедшему над городом светилом, а вот недругам косые яркие лучи будут попадать прямо в глаза и ослеплять их.

В лазурной вышине Игорь замечает несколько парящих орлов: эти умные птицы прекрасно знают, для чего сталкиваются облачённые в железные панцири люди с такими же стальными когтями и зубами в руках — и какое изобильное пиршество остаётся после сечи.

Соколы изображены и на знамени его рода.

Соколом, камнем с неба упавшим на свою добычу и поразившим её одним ударом, станет и посадское войско.

— Дерзай! — срывается с губ князя боевой клич, и несколько десятков воев одновременно срывается с места.

— Бушуй! — вторит ему дядя, которого сама судьба столкнула с врагом из родных мест: топот ног ратников усиливается, и первый их ряд наклоняет копья, на остриях которых сверкают блики.

— Ратуй! — зычным голосом приказывает Некрас.

Множество оперённых стрел стаей хищных птиц устремляется к посадскому войску, градом стучит по деревянным щитам, впиваясь глубоко в ольховую плоть и прореживая гребень "волны". Несколько молодцев падает вниз, кто замертво, а кто будучи раненым — и тотчас оказываются затоптанными товарищами, что несутся вперёд.

— Сохранять построение! — выкрикивает Вещий Олег. — Держитесь плотно, что бы не случилось!

Инг, прикрыв один глаз, левой рукой упирает в землю длинный лук, правой натягивает тетиву и отправляет тяжёлую стрелу вперёд, прямиком в свою цель. Железный "клюв" пробивает кольчугу на груди бегущего ратника и орошает доспех киноварным пятном, мгновением позже мужчина и вовсе валится вниз.

Жаль, что обычный, рядовой ратник.

— Тисовый лук никогда не промахивается, — шипит и довольно улыбается калека. — Ну же, подходите ближе!

Просьба его оказывается услышана: волной люди наследника Рюрика врезаются в наёмников и опрокидывают их первые ряды. Пронзённые копьями и сулицами, приспешники Трёхпалого вопят от боли и оказываются под сапогами бегущих в атаку союзников и противников; а основная масса пришельцев… отступает и бросается бежать прочь, к воде.

— Неужто струсили?! — ухмыляется Игорь, сбивая с ног врага в грязном одеянии и пронзая его шею мечом. — Уходят! За ними!

Призрак победы Инга вмиг оказался рассеян взмахами клинков и палиц княжеского войска… или был он всего лишь блуждающим огоньком, ведущим к погибели? Треть сил бастарда, вместе с ним самим затаившаяся в густых зарослях ракиты на речном берегу, держит луки наизготове, словно чего-то дожидаясь.

Остальные продолжают уходить дальше, спеша к оставленным на песке ладьям, и бегущий в гуще самых храбрых и отчаянных воинов Игорь уже не чувствует ни усталости, ни боли в ноге, одержимый лишь желанием избавиться от каждого из чужеземцев.

— Корабли! — приказывает он, показывая на суда неприятелей. — Не подпускайте их к кораблям!

Срезав дорогу до ладей по мелководью и влажному илу, княжеская рать останавливается у кораблей и преграждает врагам путь к побегу. На лице сына Рюрика сияет торжествующая улыбка — точно так же, как солнечные лучи на острие орудий его товарищей… и пламя на промасленных, обмотанных паклей стрелах тех из противников, что притаились в засаде.

С громким свистом стрелы втыкаются в деревянные тела кораблей.

БАМ!

Лязг мечей, треск ломающихся щитов, боевые крики победителей и предсмертные стоны проигравших заглушает глухой, низкий рокот, а пространство вокруг сливается в бесформенное красно-янтарное марево. Один за другим корабли, в каждом из которых было припасено по бочонку "греческого огня", взрываются, и несколько воинов в сотне аршинов перед Игорем вмиг загораются и превращаются в пылающие головёшки; прочих же ошвыривает мощной волной в разные стороны, кого в прохладные воды Волхова, кого на берег…

Покрытая мельчайшими каплями пота рука князя до побелевших костяшек сжимает золотую фибулу в виде сокола, что скрепляет собой истерзанную накидку на плечах сына Рюрика…

* * * * *

Княжеский дворец в Ладоге, двадцать лет назад.