Княгиня Ольга. Истоки

Глаза Люта сверкают плотоядным огнём, и он тянется к кинжалу, однако Олег одним взглядом останавливает вспыльчивого товарища и кивает лыбутчанину.

— Продолжай.

— Годами у дружины и других воинов не было походов, годами они не захватывали богатую добычу. Карманы их опустели, и если члены лепшей дружины ещё могут позволить себе что-то, то гриди али младшие дружинники вместо шелков дарят своим жёнам лён, сами вместо вина греческого пьют мёд липовый… Воинам просто не на что покупать наши товары.

— Взамен того, чтобы на нашего князя роптать, лучше бы цены опустили, — бормочет Ари, чей клинок, прижатый к груди, Ярослав всё ещё слишком хорошо помнит. — Глядишь, привлекли бы тогда дружинников нынешних и бывших. Вы же вместо этого только чахнете над златом в погоне за собственной выгодой!

— Поле брани — наше ремесло, лавки да заморские товары — купеческое. Каждый зарабатывает на кусок хлеба так, как может и как его тому обучили, — делает замечание дружиннику мудрый Бранимир. — А снижением цен проблему не решить. Мы и правда давно не были в походе, справедливое вознаграждение многие лета не находило наших бравых воинов. Звон монеты — лучшая музыка для ушей и дружинника, и купца.

— Коли так, то почему князь не объявит о походе? Или мы только в полюдье ладны ходить и сражаться с щенком Малом? — упирается, как упрямый баран, со своим вопросом Сверр, от слов его вдохновлённо загораются глаза и остальных дружинников. — На все четыре стороны посмотри — везде лежат беззащитные земли с богатствами и рабами. На севере вятичи, так и не склонившие головы перед Киевом, на востоке раскинулись изобильные булгарские города… Южные границы манят готскими селениями и огнями Корсуни, на западе сидят по Днестру кроткими куликами в камышах уличи да тиверцы. Такой простор — приходи и бери, всё, что захочешь! Была бы воля…

Вещий Олег хмурится и молчит: Игорь и впрямь не обладал ни навыками военачальника, ни умением вести за собой дружину на собственном примере на поле битвы, однако бросать сейчас, в момент слабости и неизвестного состояния здоровья племянника тень сомнения на его решения стало бы роковой ошибкой.

Ярослав почтительно склоняется над воинами и робко молвит:

— Что до дороги в Лыбуту — покажу и провожу. Седлайте коней.

* * * * *

Ольга словно физически ощутила на своей коже взгляд витязя, и на сей раз, отбросив страх и смущение — бежать с лодки было некуда! — посмотрела загнанной в ловушку дикой рысью на молодца. Глаза их встретились.

В этот миг князь почувствовал, как внутри него все затрепетало. Он никогда ещё не видел такого взора, одновременно дикого и необузданного, испуганного и манящего. Лёгкий ветерок трепал волосы незнакомки, кожа её блестела жемчугом, а на нахмуренных русых бровях выступили капельки пота, когда она сделала ещё один осторожный шаг назад.

Дальше некуда — край отцова челна.

Тогда Игорь и вкусил расплескавшееся в груди предчувствие победы. Бежать девице было некуда, сам же наследник Киевского престола никогда не стеснялся своих желаний и был не в силах игнорировать растущее в его чреслах влечение к юной простолюдинке.

Князь сделал короткий шаг навстречу своей спасительнице, напомнившую ему деву-лебедь из старинных сказок, которые рассказывал маленькому наследнику учитель Веремуд.

— Скажи мне, лодочница, — промолвил он, грязно облизывая пересохшие от возбуждения губы. — Есть ли у тебя имя?

Девица, ни на мгновение не сводя глаз с собеседника и боясь упустить любое его движение, что может оказаться роковым для неё, отрывисто ответила:

— Ольга.

— Ольга, значит… Варяжка? — повторил он её имя, прикованный к тонкой и хрупкой фигуре напротив. — Ты редкая красавица, Ольга. Ты когда-нибудь была с князем?

Лодочница замолчала, и лишь сжатые в кулаки пальцы сейчас были безмолвным знаком наполнившего девицу волнения и паники. Сердце Ольги бешено заколотилось, в голове хаотично заметались стаей птиц тревожные мысли.

Что с ней случится? Причинит ли незнакомец ей боль? Воспользуется ли витязь её слабостью и невинностью?

Князь перед ней или же решивший прикрыться его именем в своих гнусных интересах похотливый гридь — значения не имело.

— Нет… и не собираюсь, — бледное лицо Ольги оставалось каменным, лишь глаза её горели от гнева парой огненных яхонтов.

Мужчина только нагло усмехнулся и придвинулся к ней ближе, рука его скользнула к поясу, но, к удивлению боярского сына, не обнаружила там привычной сумки-ташки с монетами. Тогда длань Игоря сняла с мизинца левой руки толстое серебряное кольцо и протянула его варяжке.

— Ну же, не стесняйся и не робей. Я обещаю, что это кольцо будет стоить твоих усилий.

От такого предложения Ольгу и вовсе захлестнула буря эмоций из негодования, обиды, злости и непримиримости судьбе. За кого он её принимает? Дочь Эгиля, пересилив страх, уверенным звонким голосом бросает ему в ответ: