Княгиня Ольга. Обжигающая любовь

Княгиня прислала к сыну сказать, что желает с ним поговорить. Князь оставил своего нового приятеля скучать в Вышгороде и отправился к матери. Ольга встретила его, как всегда, строго, но радостно, в глазах светилась любовь, губы поджаты. Кивнула, чтоб шел за ней в ложницу. Святослав знал, что с ложницей княгини соседствуют помещения, из которых невозможно подслушать, у двери осталась верная ключница, здоровенная бабища, она не подпустит никого. Это означало, разговор будет серьезным. «О Калокире», – усмехнулся Святослав и не ошибся.

Княгиня показала на лавку рядом с собой:

– Сядь.

Внимательно оглядела князя, словно проверяя, все ли в порядке. Святослава иногда смешил такой взгляд, мать любила порядок во всем и еще в детстве сразу смотрела, не испачкана ли его рубашонка. Это приучило сына к чистоте. Но он уже давно сам князь, а княгиня Ольга все при встрече проверяет одежду.

Осмотр удовлетворил княгиню, и она начала говорить.

– Зачем этот грек приехал? Почему около себя держишь?

Святослав улыбнулся:

– Его Калокиром кличут.

– Знаю, – поморщилась Ольга. – Шустрый больно, так и норовит в душу влезть. Чего хочет, чтоб ты на Петра войной пошел, а греки спокойно смотрели, как славяне друг дружку бить станут?

Сын вздохнул, Калокир клялся, что ничего никому не говорил, неужели мать сама догадалась?

– Не только это, просит, чтоб не трогали их владения по морю.

– Только ли? Пойдешь на Петра? Там славяне.

– Помню, но пойду, мне Дунай как хлеб нужен.

Ольга встала, прошлась по ложнице. Сын с горечью отметил, что материнский шаг совсем не так скор и плавен, как всегда бывало, стареет, это заметно. И то, лет ей много. В углу ложницы висело изображение женщины с ребенком на руках, Святослав знал, что Ольга всегда просит у этой богини совета, он не любил христианского бога, слишком строгого и всепрощающего одновременно, но матери не перечил, только запретил крестить своих детей. Княгиня привычно остановилась перед иконой, но креститься не стала, она помнила, что сын этого не любит, просто постояла и шагнула к окну. Сквозь заснеженное оконце почти не было видно Киева, только угадывался по шуму, долетавшему даже до княжеских теремов, торг на Подоле.

Ольга повернулась к князю:

– Не нравится мне этот грек, он для себя все просит. Не ты ему нужен.

Князь кивнул:

– Знаю. В императоры метит. Пусть себе, если станет, мне оттого не хуже. А на Болгарию пойду не один. Не только Калокир по чужим теремам разъезжает, к уграм Добромир отправился сговариваться, чтоб вместе выступили. Мне не нужна вся Болгария, нужен только выход по Дунаю. Болгары тоже не все, как Петр, в глаза грекам заглядывают, есть и те, кто супротив, которые ближе к нам.

Ольга покачала головой:

– Святослав, в своей земле дел много, я уж стара, устала, надо у себя порядок наводить. Ты все по дальним землям воюешь, а в Киеве кто?

Княгиня стояла рядом с сыном, тому вдруг очень захотелось зарыться, как в самом раннем детстве, лицом в ее одежду, чтоб погладила рукой по волосам. Но он испугался такой слабости, тоже встал, через силу улыбнулся:

– Ты еще не стара, княгиня, в Киеве ты хозяйка. А я для вас новые земли завоюю.

В голосе Ольги слышалась горечь:

– Князь, правь своей землей. Достаточно ведь! Твои отец и дед на Царьград ходили только дань брать да купцов устраивать. Зачем тебе чужая земля?

Святослав снова сел. Как объяснить матери, что он задумал? Она любит Киев, Новгород, свой Вышгород, а ему мало, ему нужны просторы, он хочет всю землю от Ладоги до устья Дуная, от угров до Хазарии, вернее, тех земель, где она была; главное, он хочет, чтобы русичи в самые дальние земли ходили не как побирушки с опаской, а хозяевами. Сейчас его, русского князя, боятся все вокруг, ждут, куда он направится воевать. Это хорошо, никто не посмеет тронуть русских купцов. Но то ли главное? Большую дань можно взять один раз, можно заставить ее платить долго, но придет другой правитель, и снова придется воевать. А он хочет закрепить за собой земли, чтобы понимали, что он у моря навсегда! Святослав удивлялся, почему этого не понимает его мудрая мать.

– Сейчас купцам одного Царьграда мало, нужен весь мир, а значит, нужны пути торговые, и через Болгарию тоже. Там много тех, кто против царя Петра, что грекам продался, хочу часть земель себе взять, чтоб могли из Руси товары возить свободно, да и из других стран тоже. Хватит уже грекам сидеть собакой на сене, сколько можно им в глаза заглядывать?

Ольга смотрела на своего давно взрослого сына и понимала, что тот прав, но как не хотелось матери снова отпускать его в дальний и опасный поход, снова оставаться одной с внуками в беззащитном Киеве! Все сердце изболится, пока от него весточки дождешься. Князь в рати удачлив, но матери от этого не легче.

Святослав усмехнулся:

– А Калокир… у него свои цели. Хочет быть императором? Пусть будет, мне не жаль. Он мне полезен, знает много.

Княгиня вздохнула:

– Не верь грекам, не всегда говорят, что думают.

– Помню про то, – захохотал князь. – От них всегда предательства ждать можно, цареградцы мастера за спиной договариваться.