Княгиня Серебряная

– Бывшая жена.

– Только не говори, что развелся из-за меня.

– А если так?

– Мне такой жертвы не надо.

– Бросай пить и устраивайся на работу. Все наладится. Я человек влиятельный, устрою тебя в «Динамо».

– Вот спасибо! А дальше что?

– Будешь опять детишек тренировать.

– А ты понимаешь, что мне смотреть на них больно?! – срывалась на крик Лада. – И тебя видеть больно! Всех, кто знал меня раньше! Когда я была звездой! А теперь я никто! От моей красоты остались одни руины! Мне сорок скоро! А на вид так все пятьдесят!

– Когда ты пьяная, да. Старуха. Приди в себя. Вон Фредди опять голодный, – он кивнул на притихшую собаку.

– Соседка накормит, – равнодушно сказала Лада. – Уйди, по-хорошему прошу. Ко мне гости скоро придут.

– Алкаши твои?

– Какова королева, такова и свита, – усмехнулась Лада.

Да, она по-прежнему хотела комплиментов, восхищения, уважения. Из всей их компании у Лады было самое неординарное прошлое. И ее свита, эти опустившиеся люди, шуты, которые готовы были веселить свою королеву за рюмку водки, Ладу боготворили. Особенно Сашка Горин, с которым она когда-то подралась и поняла, что путь к славе лежит через боль.

Волею судьбы Горин тоже оказался в наркодиспансере. Вырос на улице, кое-как окончил ПТУ, потом работал на заводе. После перестройки завод закрыли, а Горина сократили. Он запил, жена подала на развод. Типичная судьба неудачника, который не нашел своего места при новом строе. Во времена дикого рынка Горин пытался торговать, подрядился грузчиком к одной ушлой бабенке, потом вошел в долю. Но бизнес прогорел, бизнесмен из работяги не получился, Горин запутался в долгах и снова запил, на этот раз безнадежно.

К Ладе, даже такой, опустившейся, он относился с безграничным уважением. Все время вспоминал:

– А помнишь, как ты меня на бой вызвала? Сама малявка, но характер! Чемпионский.

С Гориным ей особенно приятно было пить. А тут этот… Поклонник, блин. Да оставил бы уже в покое!

Лада перестала сопротивляться своей болезни. Первое, что покупала, придя в магазин, это бутылку водки. И от одной только мысли, что «лекарство» лежит в сумке, становилось легче. Лада даже могла шутить с продавщицами и кассиршами, строить глазки мужчинам.

Она знала, что придет домой и окажется в мире грез. А если еще и «свита» подтянется, то вечер даже будет приятным. Ладе Воронцовой снова станут петь дифирамбы, вспоминая ее славное прошлое. Она достанет альбом с фотографиями. Раньше выставляла и кубки с медалями, но увы! Почти ничего не осталось. Лада все отнесла на рынок, а часть продала через своих новых друзей. Те отрабатывали место в свите, ища для своей королевы клиентуру. Тех, кого интересовали советские раритеты и кто готов был вкладывать в это деньги.

«Я скоро умру, – писала Лада в моменты просветления. – Поскорей бы. Мне ничего не хочется, только спать. И все реже хочется просыпаться. Первое, что меня ждет, когда я открываю глаза, это боль. Болит душа. Потому что я живу неправильно. Небо копчу. Иногда не пью день, реже два, но на третий день срываюсь. Когда пытаюсь делать физические упражнения, наваливается лень. Тело не хочет нагрузок. Разум сопротивляется. И в конце концов я иду за водкой…»

Но однажды Лада не выдержала и поехала на каток. В ЦСКА, где когда-то работала. Потихоньку пробралась на трибуны. Душа словно проснулась. Пахло льдом. Да, он имел запах для тех, кто обильно полил его потом и кровью. Ладе стало тоскливо. Ведь это ее жизнь, то, для чего она родилась. До сих пор в женском одиночном катании нет равных Ладе Воронцовой.

«Ну что, Богданова, вырастила ты олимпийскую чемпионку?» – злорадно думала Лада, наблюдая, как катаются малявки. Но ей тут же становилось стыдно. Лидка хоть что-то делает. Да, пока не получается, но Богданова упорная.

Вот она почему-то не сломалась, хотя ее карьера закончилась еще раньше, чем у Лады, и титулов у Лидки намного меньше. Но не запила ведь. Телефон не обрывает бывшим друзьям, истерики не устраивает, работает. Да что там! Пашет!

И Ладе вдруг захотелось Богдановой помочь.

«Не так же! Куда ты едешь, дурочка?! Разбега перед прыжком не хватит, упрешься в бортик», – мысленно сказала она настырной девчушке, которая упорно штурмовала аксель, пока двойной, но по ней видно: упрямая, с характером.

Ладе захотелось выйти и показать. Начертить на льду одну из безупречных формул, которыми так славилась неподражаемая школа советской фигуристки Воронцовой.

И вдруг она увидела, что Лидка смотрит в ее сторону. Лада смешалась. Вспомнила, в каком виде, и торопливо ушла с трибун.

«С завтрашнего дня – ни капли», – сказала она себе.

И в самом деле, в магазин не пошла: ни утром, ни вечером, когда стало совсем уж невыносимо. Однако Лада стиснула зубы и терпела. Ей удалось продержаться два дня, но она уже понимала: тут нужна не соломинка, а трос. Кто-то должен утопающую вытащить на буксире. Самой ей не выгрести.

Все решила случайная встреча, когда Лада все-таки пошла в магазин за водкой, но так ее и не купила…

Рокотов