Княгиня Серебряная

В Следственный комитет дело еще не передали, определялся состав преступления, хотя в таких случаях уголовное дело возбуждают почти сразу. Но надо было кучу бумажек написать. Доследственная проверка. А праздники. Первого и второго января – их, считай, нет. Десять дней января вообще выпадают. Если у тебя нет проблем, в решении которых задействованы официальные учреждения и органы власти, это не беда. А если есть?

До Антона Ивановича Рокотов все-таки дозвонился, хотя и не с первой попытки.

– Слушаю, – с глубоким вздохом сказали наконец на том конце эфира.

– Это потерпевший Рокотов. Олег Андреевич. В меня вчера стреляли. Было это в деревне Кострово.

– Я вас помню, – уныло ответил дознаватель. – Но ничего нового по вашему делу пока нет.

– У меня есть. Я подозреваю, кто был за рулем черного «Рендж Ровера». У меня есть доказательства. Этот человек мне угрожал. В блоге писал.

– Давайте оставим ваш блог. Если возбуждать уголовные дела, принимая во внимание все, что пишут в интернете, то улицы опустеют. Всех придется посадить.

– Хорошо. Но четыре выстрела в подмосковном лесу из неопознанного оружия – это, надеюсь, криминал?

– Безусловно.

– В меня стрелял Бессонов Александр, бывший хоккеист. Олимпийский чемпион. Машина его, я уверен. Кстати, нашли ее?

– Пока нет. Но ищем, – заверил Рокотова дознаватель. – Хорошо, я проверю вашу информацию. Если она подтвердится, то подозреваемого задержат до выяснения. А если еще и оружие у него найдем, ваша проблема, считайте, решена.

– А когда вы задержите Бессонова? Мне бы хотелось наконец спать спокойно. Но главным образом я за свою девушку переживаю.

– Мы работаем, – сухо сказал дознаватель. – Я вообще-то сейчас со своей семьей. Если вы забыли, то напомню: сегодня второе января. Но на звонок я, как видите, ответил.

– Спасибо. – Рокотов понял, что большего не добьется. – Если что, я на связи.

В телефоне наступила тишина. Дознаватель отключился.

«Куда теперь?» – подумал Рокотов и тут же написал Ане:

«Какие планы на вечер?»

«Пока никаких».

«Тогда встретимся?»

«Давай».

«В семь?»

«Лучше в восемь) ты был прав: трезвенников хватает. У меня сегодня занятия в группе. Народу много».

«Хорошо: в восемь. Я тоже позанимаюсь, пока ты работаешь. Встретимся в холле, у выхода из клуба».

Рокотов подумал: как хорошо, что у него теперь есть Аня, которая знает о маньяке, убившем фигуристку Воронцову, столько же, сколько и Олег. Поэтому с Аней можно обсудить сложившуюся ситуацию, прямо скажем, непростую.

Итак, маньяк – это Бессонов. Надо Аркадию Валентиновичу сказать. Интересно, ожидал он этого или сюрприз?

Лада

…Он опять приходил, а в ней уже осталось мало человеческого. Зверь вырвался наружу. Чудовище с красными глазами, которое досталось Ладе вместе с родительскими генами и которое проросло в ее плоть и кровь. Поэтому она, Лада, – оборотень. Стоит ей выпить хоть рюмку, остановиться уже невозможно: Лада будет пить, пока вместо слов изо рта не раздастся мычание, удержаться на двух ногах станет уже невозможно. И вместо человека не появится животное.

И дядя тоже пил. По словам бабушки, злоупотреблял и Ладин дедушка. Своих двоюродных братьев она давно уже не видела и, честно сказать, не стремилась к общению. Скорее всего, тоже пьют.

Раньше они ее побаивались и уважали: фигуристка, звезда! А теперь увидят опустившуюся женщину неопределенных лет, алкоголичку.

– Брось пить, – уговаривала ее Татьяна, соседка. – Ты же еще не старая. И все равно красивая. Волосы только надо покрасить, вон, седина уже лезет.

– Ну брошу, и что? – усмехалась Лада. – Зачем мне жить?

– Встретишь еще нормального мужика, замуж выйдешь.

– Что ж ты не выйдешь? А потому что нет их, нормальных. У тебя хотя бы дочка есть. – И рука сама тянулась к стакану.

Из прошлого в окружении Лады не осталось никого. Она всех отшила. Одним нахамила, телефоны других вычеркнула из записной книжки и поклялась навсегда забыть. Если приходили, то смотрела в глазок и дверь не открывала.

А этот оказался настойчивым. Адрес ее где-то раздобыл. У подъезда как-то подкараулил. Глаза, как у Фредди, собачьи: «Можно я войду?» Лада его в гости не приглашала. А он с Татьяной дружбу завязал, и если Лада не отвечала, то звонил соседке, выспрашивал подробности. Как там Воронцова, что с ней? Потом Лада узнала, что и деньги давал. А она-то голову ломала: откуда в холодильнике продукты? Вроде не покупала.

– Да ты просто забыла, – отводила глаза Татьяна. – Ты вчера много выпила.

Лада сначала верила, но потом догадалась, в чем тут дело. Деньги у чужого мужика она отказалась взять наотрез. А он нашел-таки способ: через Таньку втюхал, натурой. Колбасой копченой и фруктами. Да когда у Лады были деньги на мандарины с яблоками, да еще зимой? Да и колбасу она покупала самую дешевую. Разве что Ладожский иной раз побалует. У него Лада брала, считала, что должен за ребенка, которого она убила по его невысказанному вслух пожеланию.

А этот – чужой.

– Уйди, – умоляла Лада. – Мне стыдно, что ты видишь меня такой.

– Можешь объяснить, что случилось? Почему ты так отчаянно пьешь?

– У тебя жена, ребенок. Зачем ходишь?