Княгинины ловы

- А вдова такая ласковая да все понимающая. Говорит, как мужа схоронила, так тоже в печали была, места себе не находила. Поплакали мы вместе. И такая она мне теплая да домашняя показалась. Вот, думаю, и мамка для сироток моих, а сам и говорю: « Пойдешь за меня?» А она: «Пойду, да только отец тебе не дозволит в жены меня взять». «Почему?» - спрашиваю. «Слава обо мне дурная идет». Да про братца мужа покойного, Олега, начала рассказывать, как он ей вредит.

- И мне про то в уши дула.

- Ну, отец с братом и вправду стеной встали. Мать и та сказала: «Прокляну». Куда ж деваться, пришлось отступиться. Страдал, что лгуном оказался, пока о тебе, зятек, да об Улите весточка не пришла. Думал, ты,

злодей, вдовицу соблазнил, а выходит, она тебя... Еще надо выпить.

И они с Димитрием накатили по чарке.

- На Бежск, Димитрий, ратью пойдешь? - раздался голос Мстислава. Он тихо стоял за спинами молодых князей.

- Нет, - твердо ответил Чернореченский князь.

- Что ж так? - повел бровью Мстислав.

- Ростислава жаль, не виноват он ни в чем. Его за что наказывать?

- Что ж, справедливо. Только еще хлебнем мы от такого соседства, не успокоится она, так и будет пакостить.

- Бабы я не боюсь.

- Это верно. А полюбовничка ее завтра в Михайловом скиту схороним.

- В каком скиту? - вдруг вспомнилось Димитрию.

- В Михайловом, здесь недалече.

- А там старичок такой смешной живет, в Иерусалим еще, говорит, ходил? - Димитрий понял, что не знает имени старика.

- Не старичок, а старец Савватий, - с укоризной исправил его тесть. - И в Град Божий он ходил.

- А дозволь мне завтра к нему с Еленой съездить. Обещался я.

- Дозволяю, конечно, только болен он очень. Лежит на смертном одре, не двигается да никого не узнает. Ждем, что преставится.

- Опоздал, - расстроился Димитрий. - Ну, все равно, съездим.

- Может, еще по чарочке? - предложил Мстислав.

- Нет, не прогневайся, поедем уж мы на свой берег. Поутру дел много.

- Ну, что ж, прощай. Посидели хорошо. Завтра свидимся.

1. Моисей Угрин - монах Киево-Печерского монастыря, православный святой, почитается в лике преподобных. В 1018 г. был взят в плен войсками польского короля Болеслава, выкуплен знатной полькой, которая пыталась совратить праведника. Не сумев склонить Моисея к близости, жестокая женщина приказала оскопить его.

2. «В охапки» - способ борьбы, при котором бойцы обоюдно схватывались крест-накрест - одна рука над, другая под плечом противника - и соединяли их на его спине, сохраняя такой захват до конца поединка и стремясь бросить из такого захвата соперника на землю. Расцепить руки в таком поединке значило проиграть его. «За руки» - при такой борьбе позволялось произвольно захватывать тело и одежду соперника. Победа оставалась за тем, кто повернет соперника на спину и удержит известное время под собой (по Борису Годунову «Традиционная народная борьба Восточных славян»).

3. «В обхват» - то же, что и «в охапки».

4. Ефросиния Полоцкая (в миру Предслава) - дочь витебского князя Святослава Всеславича, инокиня и просветительница; основала под Полоцком женский и мужской монастыри, ставшие центром просвещения в Полоцком княжестве.

XIII. Лисица.

Пока Димитрий сидел, ему казалось, что он совершенно трезв, и только когда поднялся на ноги, понял, как набрался. Земля закрутилась под князем, словно он стоял на вращающемся колесе. Его сильно повело вправо. Первак подхватил Димитрия под локоть и повел к коням. За ними, тоже сильно пошатываясь, поплелся Вышата.

Подоспевшие дружинники помогли своему князю влезть на комоня Найдена. Вышата, оттолкнув кметей, на своего забрался сам. Чернореченцы поехали к броду.

Луна, повернувшая на ущерб, но еще яркая, купала свои лучи в Утице. За рекой приветливо мерцали огни чернореченского лагеря. Коня под Димитрием как будто подменили. Он шел теперь смирно, без рывков, мерно потряхивая головой в такт шагу. Всадник ослабил поводья, костры на том берегу прыгали в глазах. «Ничего, ветерком сейчас обдует - враз протрезвею. В шатер войду, как обещал, сам, уж не шатаясь. Да она заснула, наверное, и не заметит ничего», - успокаивал себя князь.

Дружина начала переправляться через брод. Веселые брызги полетели от копыт. Тут конь Димитрия резко взбрыкнул, и князь кубарем скатился в воду, успев, однако, крепко вцепиться в поводья. Быстро вскочив на ноги, он попытался влезть на комоня вновь, но в животное как будто вселился дух его прежнего хозяина. Конь вставал на дыбы, пытаясь передними копытами ударить всадника. Димитрий, изворачиваясь, выхватил плеть, размахнулся... Но бить не стал. К князю на помощь подлетели кмети: он приказал им остановиться:

- Я сам! - крикнул Димитрий. - Ну, тише, тише. Чего разбуянился? - ровным голосом начал он успокаивать жеребца. - Как же тебя кличут? Поскакун? Попрыгун? Нет, просто Прыгун, точно, Прыгун! Надо же, вспомнил: не такой уж я и хмельной. Прыгун! Прыгун!

Конь, услышав привычное имя, сразу остепенился, перестал взбрыкивать, и Димитрий спокойно влез в седло, поглаживая животное по мягкой гриве.

- Я ж говорил, сбросит, - не удержался от замечания Вышата.