Князь

– Ну… Если ты хочешь, чтобы всё было честно, я тоже могу тебе поплакаться, – предложила оригинальное решение девочка.

От удивления я даже повернулся к ней. Чтобы тут же увидеть порозовевшие щёки и убегающий взгляд. Ага, понятно – язык сказал раньше, чем голова подумала.

– Знаешь, я на тебя определённо хорошо влияю, вот уже почти подписала меня на роль бесплатного психотерапевта, обернув это так, будто милость оказываешь, – улыбнулся я, показывая, что сказанное не обвинение, а шутка.

– У меня хороший учитель, – вернула ухмылку Вилл, почти не выдав голосом, что всё же смутилась. Почти.

– Да, я такой, – надеваю на лицо маску самодовольного сноба и тут же её снимаю, тяжело вздохнув: – Я не против. Если тебе будет плохо или будет нужен совет, не стесняйся. Может быть, я не самый приятный человек в общении, но тебе я помогу. Если буду на это способен.

Стражница замялась, явно не зная, что на это сказать. Наверное, подсознательно ожидала не такой реакции.

– Ладно, не буду тебя мучить, ты действительно хочешь знать причины моего отношения к Элион?

– Да, – быстро кивнула школьница, но сразу опомнилась: – В смысле, если тебе неприятна эта тема, то я не настаиваю! Просто…

– Просто ты хочешь во всём разобраться? – подсказал я.

Немного подумав, кареглазая красавица уверенно кивнула и с надеждой посмотрела мне в глаза.

– Хорошо, – вновь откидываю голову, глядя в потолок. – Что ж, тогда надо начать немного издалека. Как ты сама могла убедиться, Меридиан не является матриархальным миром, и даже у лурденов, живущих племенным обществом, для которых часто характерна крайняя степень уважения к матерям, всем заправляют мужчины. Ваш друг Калеб, вождь восстания – мужчина, его ближайшие помощники – мужчины, офицеры в армии – мужчины, главы семей тоже традиционно мужского пола. Таковы у нас законы общества, его устои, возникшие в результате естественной эволюции.

– Но правит у вас королева, и тебе, как принцу, это было неприятно… – я говорил, что Вилл иногда бывает очень проницательной?

– Правильно, – хмыкнул я. – Всё своё детство я рос в атмосфере… – щёлкаю пальцами, подыскивая слово, – ощущения второсортности. Разумеется, родители мне этого никогда не говорили, но совсем не сложно догадаться, что тебя считают нежеланным ребёнком, год от года наблюдая метания матери оттого, что не удаётся зачать девочку.

Я ненадолго замолчал, переживая эмоции далёких лет.

– Знаешь, это чувство, когда ты маленький ребёнок и вдруг понимаешь, что своим родителям ты… не нужен? Не так чтобы вообще, но ты не оправдываешь каких-то их надежд и чаяний. Не подходишь по критериям. И всё… – неопределённо повожу в воздухе правой рукой. – Жуткое чувство. До омерзения.

Слушательница меня не перебивала, ловя каждое слово, а я только распалялся, на грани сознания отмечая, что, видимо, настоящий Фобос подсознательно очень хотел этим хоть с кем-то поделиться, и вот теперь его желание выполняю я.

– Как объяснить ребёнку, почему наследовать трон должна его ещё не родившаяся сестра и только она? Рассказать про Сердце мира, про то, что она будет его воплощением… Думаю, ты уже поняла, что было дальше, – шевелю пальцами, создавая между нами полупрозрачную иллюзию, изображающую молодого Фобоса. Совсем ещё ребёнка, пяти-шести лет, худого, с белыми волосами и решительно сжатыми кулачками. – Маленький мальчик, ведомый наивной мечтой, чтобы мама и папа могли им гордиться, попытался «исправиться». Стать подходящей заменой несуществующей сестре, – иллюзия сменилась, теперь показывая схематичное изображение распределения магической энергии в теле человека. – Что даёт обладание Сердцем мира? О, всего лишь огромную магическую силу. Не худшее объяснение для наивного ребёнка. Ну, а раз всё дело в магической силе, то дело лишь за тем, чтобы её получить.

Контур полупрозрачного тела наполнился сиянием и резко исчез, сменяясь абстрактным образом уходящих вдаль книжных фолиантов. Я сделал паузу, давая Вилл время осознать услышанное, сам, не поворачивая головы, слушая её тихое встревоженное дыхание.

– Шли годы, – возвращаю в иллюзию образ мальчика, который начинает медленно взрослеть. – Ребёнок рос, отчаянно вбирая всё, что могли дать ему учителя, а позже и родовая библиотека. Со временем он понял, что это бессмысленно, что с объёмом его резерва ему никогда не достигнуть могущества Сердца, что даже научившись использовать для колдовства собственную жизненную энергию, он не превзойдёт урождённый Светоч Меридиана…

Слова продолжали сопровождаться иллюстрациями. Вот Фобос читает книги. Вот его сменяет наглядная схема с тем же человеческим телом и магией в нём, но нарисованная на пожелтевшем листе пергамента. Вот он впервые преобразовывает свою жизнь, чтобы творить заклятье, и хватается за стену от подкатившего к горлу комка тошноты.