Князь Александр Невский

– Ты уверен, что верно понял всё, о чём они говорили? – после довольно долгого молчания спросил он сына.

– Отец, я знаю латынь не хуже тебя. Ты сам меня учил.

– Да, конечно. Странно это всё… Для чего скрывать свои замыслы, если замышляешь доброе дело… Не понимаю!

– А я не понимаю другого! – горячо воскликнул Эрих. – Как бы там ни было, русские веруют во Христа, как и мы. Как же можно поступать с ними, будто они язычники? Разве это по-рыцарски?

Карл фон Раут долго не отвечал сыну. Потом в досаде махнул рукой:

– Наверное, мы с тобой не всё понимаем, Эрих. И в чём-то ошибаемся.

– А не может папа ошибаться? – вдруг спросил юноша.

– Наша церковь учит, что папа непогрешим.

– А Господь учил, что на земле грешны все…

Карл спохватился: он сказал слишком много и спровоцировал сына на очень опасные мысли…

– Ты что такое говоришь, мальчишка?! – рассердился рыцарь. – Думаешь, это – твоего ума дело? Мы с тобой приносили обеты, и, если нас пошлют сражаться, мы будем сражаться! Ты понял?

– Понял, отец! Мы будем сражаться. Если это действительно – служение Отечеству…

Глава 9 Комета

В одном понтифик точно не обманул фон Зальца. Святой престол принялся изо всех сил убеждать жителей Европы, что война с язычниками необходима, а по сути – уже неизбежна.

Проповедники с кафедр пылко убеждали собравшихся.

– Братья мои! – вещал какой-либо епископ в католическом храме. – Пришла пора нам явить отвагу и, если потребуется, пролить кровь во имя Господа нашего! Многие земли к востоку от нас находятся во власти еретиков и язычников, не желающих внимать слову Божию и принимать нашу истинную веру! А раз так, то наш священный долг пойти на них крестовым походом: тех, кто образумится, обратить в святое католичество, тех же, кто останется непреклонен в ереси, сокрушить. Святая церковь благословляет поход на Гардарику и сопредельные с нею языческие земли, многие из которых наши доблестные воины уже захватили. Мы не должны на этом останавливаться! Все ваши грехи будут вам прощены, если вы с молитвой и с отвагой в сердцах отправитесь на эту священную битву!

Люди, слушая, крестились. Но на лицах у некоторых, особенно военных, отражались сомнение и скептическое недоверие.

– Опять им земли мало! – нередко говорил один рыцарь другому, стоящему рядом. – Опять начнут войну, и Господь ведает, когда закончат…

– Не им ведь кровь проливать! – отвечал другой.

А вскоре после начала объявленной папой римским духовной войны в Стокгольме произошло событие, которое поначалу поставило под сомнение успех папского предприятия.

Во время проповеди в одном из храмов группа молодых рыцарей особенно недоверчиво отнеслась к призывам епископа, который, надо сказать, и был не особенно красноречив. Рыцари даже позволили себе усмехаться. А тут ещё мальчик лет семи, стоявший с матерью возле самой кафедры, воскликнул звонким, чистым голоском:

– Ма-ам! А чего отец Авраам так про Гардарику говорит? Папа мне говорил, что они тоже во Христа веруют… Только крестное знамение не так делают – наоборот… Но разве ж за это убивать можно?

– Тихо ты, тихо! – не без испуга одёрнула мальчика мать, опрятная горожанка в белоснежном чепце. – Епископам виднее.

Епископ, делая вид, что не замечает маленького «смутьяна» продолжал проповедь, но в это время в храм вбежали несколько человек. Один из них, сорвав с себя шапку и перекрестившись, завопил:

– Добрые христиане! Беда! Знамение! Знамение!

– Что?!

– Что такое?!

Испуганные вопросы слышались с разных сторон. Народ пришёл в смятение, ещё не успев понять, чем вызван испуг ворвавшихся в храм людей.

– На улицу! На площадь! – кричали те. – Знамение! Смотрите!

Перепуганные люди выбегали из храма, толкаясь и спотыкаясь.

На большой площади было многолюдно, и людей становилось всё больше: в толпу вливались выбегающие наружу прихожане.

В центре площади люди стояли неподвижно, остолбенело глядя вверх.

В чёрном небе, между увенчанными крестами шпилями католических церквей, ярко сверкала звезда с длинным ослепительным хвостом.

Люди крестились, шепча молитвы.

Горожанин, по виду ремесленник, тихо произнёс:

– Комета! Просто так не явилась бы!

Воин, стоявший рядом, ответил:

– Комета – к беде! И в храме нам сейчас говорили: война будет… Много людей погибнет!

– Господь упреждает нас, чтоб не грешили, кровь не проливали! – крестясь, громко воскликнула какая-то женщина.

Спустя несколько дней его святейшество Григорий IX в ужасном раздражении выслушивал донесение своего агента из Стокгольма – прелата Дамиана. Тот тоже был раздражён, даже разозлён. Его дорожная серая сутана была вся в пыли: он только что закончил долгий путь.

– Всё же расскажи толком, отец Дамиан: что творится в Стокгольме, вообще в Швеции? Похоже, ты гнал сюда, почти не отдыхая.

– Так и есть, ваше святейшество! – кивнул прелат. – Хорошо, что по дороге много мест, где можно поменять лошадь. Одну я, впрочем, загнал… А что творится, тебе наверняка уж доносили. В небе появилась комета.

– И что? – недоумевал папа.