Князь Александр Невский

Но вернуться за остальными дружинникам не удалось: всё пространство мгновенно заполнила разъяренная толпа. Люди бросались к боярам-изменникам, вырывали их из рук воинов, рвали на части. Кого-то душили верёвочной петлей, кого-то поднимали на пики.

Под грозный рёв рассвирепевшей толпы Александр вошёл под своды храма, крестясь, приблизился к алтарю, опустился на колени.

– Господи Иисусе Христе! На всё – воля Твоя. Ты даровал мне сегодня победу! И я ничего не прошу у Тебя, кроме всё того же: даруй мне хранить и защищать землю Русскую, блюсти мир между русскими людьми и отвращать от них ярость врагов… Дай, Господи, мудрости и воли, чтоб видеть правду Твою и слышать волю Твою! Не покинь меня, Господи, не отринь моих молитв к Тебе!

Он молился, склонившись перед святыми образами, не замечая, что храм пуст – все высыпали на площадь.

Наконец Александр встал и вышел на паперть.

Толпа вновь встретила его восторженными криками. Люди страшно были возбуждены только что учинённой ими расправой над изменниками, у некоторых виднелись следы крови на руках и лицах. Толпу охватило некое яростное ликование, кто-то даже принялся плясать посреди площади.

В это же время дружинники князя поспешно уводили пленённых рыцарей от греха подальше.

Александр вновь обратился к собравшимся:

– Натешились? А ведь могли бы не допустить измены, не потворствовать изменникам! Виновны не только те, кто сейчас принял справедливую казнь. Многие, если не все вы, виновны в том, что дали врагу захватить нашу землю и город Псков. У нас у всех – общие враги и общие беды, а мы никак не научимся жить в ладу между собой. Грызёмся в усобицах, делим уделы, не можем смирить своей гордыни!

– Прости нас, княже! – раздался из толпы покаянный вопль.

– Княже, прости наше неразумие! – подхватил другой голос.

Толпа вновь зашумела, и вновь Александру пришлось её перекричать:

– О, неразумные псковичи! Если забудете обо всем этом и до правнуков моих, то вы уподобитесь жидам, которых Господь напитал в пустыне манною и жареными перепелами и которые обо всем этом забыли, как забыли все благодеяния Бога своего, освободившего их через Моисея из египетской неволи. Вот что я вам скажу: если кто-нибудь из самых дальних потомков рода моего приедет к вам или в печали жить у вас во Пскове, а вы не примете и не почтите его – будь вам имя «вторые жиды»! Поняли ли вы меня? Хотел бы, чтобы поняли, не то беды от вас никогда не отвратятся![30]

Сказав это, князь медленно спустился с паперти. Люди, теперь молчавшие, расступились перед ним.

ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЛОГА

Глава 4 Последнее укрощение

Крупный вороной конь, фыркая и брызжа пеной, взвился на дыбы.

Он бил в воздухе неподкованными копытами, гневно ржал, то яростно мотая головой, то несколько раз подряд вскидывая задом, то принимаясь вертеться вокруг себя, при этом издавая злобный визг.

Потом он сорвался с места, понесся куда-то, не выбирая направления, по прямой. Но тотчас метнулся в сторону, когда длинный бич взлетел и щёлкнул прямо перед ним по сухим корням.

Конь носился по поляне и небольшой роще, легко уходя от бросков аркана, которым пытался захлестнуть его шею татарин-подросток лет тринадцати-четырнадцати. Второй, года на два младше, бегал за жеребцом, размахивая и щёлкая бичом, пытаясь направить взбудораженное животное в нужную сторону, ближе к взлетающей в очередной раз петле аркана. Конь снова и снова вскидывался на дыбы, когда же мальчики пытались его обойти, начинал бешено бить задом, едва не сшибая подростков копытами.

Эту сцену наблюдали князь Александр и его дружинники. Они остановились на краю поляны и стоят, держа в поводу своих коней.

С утра князю стало лучше.

Ночлег путники устроили в рощице, чуть в стороне от реки, не ища никакого крова – ни снега, ни дождя не было, почти пропал и ветер, поэтому дружинники просто установили шатры и развели костры. Ночь прошла спокойно, и Александр поутру вышел на свежий воздух, не испытывая никакого недомогания, выспавшийся, как будто успокоенный.

Теперь он с усмешкой следил за беготнёй юных татарчат и за непокорным конём.

– Необъезженный! – проговорил стоявший рядом с Александром дружинник Митрофан. – Из табуна сбежал, что ли?..

Другой дружинник рассмеялся:

– Гляди, князь, гляди: татарчата стараются, стараются, а ему хоть бы что!

Александр тоже усмехнулся:

– Так коли они его боятся? Он же это чувствует, вот и не даётся…

Старший из подростков в очередной раз метнул аркан, и вновь жеребец ушёл из-под петли. На этот раз он не устремился прочь, но яростно кинулся в сторону «обидчика». Мальчик шарахнулся и, оступившись, упал в грязь. Князь и дружинники рассмеялись.

Мальчик не без труда встал, обернулся, увидел Александра. И вдруг, немного поколебавшись, направился к нему. Подойдя, попытался отереть ладонью грязь с мокрого от дождя и от пота лица. Потом поклонился:

– Ты – русский хан Искендер?

Александр сверху вниз испытующе посмотрел на мальчика. Ответил по-татарски:

– Я не хан, я – князь. Да, меня зовут Александром. А ты кто?