Князь Александр Невский

Александр сидел в седле, оглядываясь, наблюдая картину этой тяжкой победы, и в глазах его вместо торжества отражалась боль.

Во главе отряда русских дружинников вдоль берега скакал князь Андрей Ярославич. На висящем у седла щите виднелись вмятины, в одном месте щит был пробит копьём насквозь. Кольчуга князя, свисающий с плеча плащ с меховой оторочкой, железные поножи – всё было в густых пятнах крови. Её брызги остались даже на лице Андрея. Но то была кровь врагов. Сам полководец не был ранен и удивлялся этому. Ему казалось, что в таком месиве невозможно было остаться целым…

Битва длилась несколько часов.

Обернувшись через плечо, Александр увидел, как с озера на берег поднимается ещё часть его отряда. Воины вели за собой привязанных к сёдлам немецких рыцарей. Те брели без шлемов и босиком. Многие скользили и спотыкались на льду. Их было много, не менее сорока. Позади также вели связанных ландскнехтов, их оказалось ещё больше.

Понукая коня, Александра догнал его младший брат, князь Андрей Ярославич. За ним скакали несколько воинов из его дружины.

– Всё, брате Александре! – Голос Андрея звучал радостно, почти задорно. – Побили мы ливонцев в пух и прах. Сотни четыре рыцарей кого посекли, а кто утоп, под лёд провалился! Прав ты был: они в своих железах куда тяжелее нас оказались! Да ещё на коней железа понавесили… Вон, в плен ещё скольких взяли! Гляди!

– Да видал я уже всё и считал! – вновь оглядываясь, но больше на брата, чем на череду пленных, ответил Александр. – А чудь белоглазая разбежалась кто куда, едва поняли, что мы над немцами верх берём. Слышь, Андрейко: семь вёрст эту самую чудь по льду гнали! Так стреканули – аж верхом пеших не догнать!

Андрей засмеялся:

– Чудь не немцы – её только шугани, так и след простынет. Но, видишь, князюшко: и рыцарей немецких ты побил, зря их фогты хвалились… Будут помнить сечу на озере Чудском!

Александр тоже рассмеялся. Помахал рукой воинам, идущим и едущим по берегу. Его узнавали. Слышались крики:

– Слава князю Александру Ярославичу!

– Слава Александру Невскому!

– Славен буди, князь Невский!

Андрей ничуть не обижался, что вся слава, кажется, достаётся его брату. С улыбкой, поравнявшись с Александром, хлопнул его рукой по плечу:

– Давешней битвы со шведами на Неве народ уж никогда не забудет, Александр. Так тебя Невским кликать и будут. Но сегодняшняя сеча была не меньше славна. И пользы от неё не менее того станет – одно то, что Псков от немцев освободили…

Александр, нахмурившись, кивнул:

– И урок дали Ливонскому ордену. Может, воевать с нами у них охота пройдёт… Только нам сейчас с ними рубиться и пристало! Без них врагов – тьмы и тьмы!

В это же время отряд воинов, ведущий пленённых рыцарей, уже поднимался на берег. Шатаясь и спотыкаясь, пленные тащились за конями победителей. Многие из них были ранены.

Рыцарь Карл фон Раут шёл одним из последних. Он был тяжело ранен, его кольчуга вся в крови, кровь стекала даже по босым ногам. Карл держался из последних сил, упрямо карабкаясь по скользкому берегу, хотя моментами готов был упасть – тьма беспамятства застилала ему глаза. Он молчал, сжав зубы, лишь дышал всё тяжелее. Рядом, привязанный к другому седлу, оказался его сын Эрих. Стараясь идти как можно ближе к отцу, Эрих окликнул его:

– Отец! Твоя рана опасна! Ты теряешь слишком много крови… Скажи им! Ты же не можешь идти дальше!

Карл обернул к сыну искажённое болью и гневом лицо:

– Сказать им? Просить пощады, что ли? Это мне? Рыцарю Карлу фон Рауту? Эрих, тебе не стыдно? Ты ведь тоже рыцарь!

– Я – твой сын!

Рискуя угодить под копыта, Эрих догнал коня дружинника, который тащил за собой Карла. Дёрнул его стремя, задыхаясь, срываясь на хрип, закричал:

– Воин, стой! Стой! Посмотри назад!

Но дружинник не понимал чужую речь и, возможно, даже не сообразил сразу, что останавливает его вовсе не тот воин, которого он тащит за собой. Брезгливо глянув с высоты седла на растрёпанного, тоже покрытого кровью юношу, ногой отпихнул его в сторону:

– Пошёл, бусурман! Чего цепляешься? Тяжко? А кто вас, собак шелудивых, сюда звал?!

Но Эрих вновь подступил к седлу:

– Мой отец… Он тяжело ранен! Освободи его, или он умрёт! Нас не приказывали убивать!

На этот раз от пинка дружинника юноша сам едва не упал. Между тем Карл, хрипя и кашляя, кричал ему:

– Прекрати! Я тебе запрещаю! Ты позоришь меня!

И почти тотчас рыцарь упал, почти лишившись чувств. Эрих, всё так же едва не попадая под копыта, бросился к отцу, страшным усилием поднял его, невзирая на тяжесть доспеха, вскинул себе на плечи.

– Опусти… я сам! – хрипел Карл, теряя сознание.

Эрих потащил отца на себе. Дружинники наконец это заметили. Тот, к чьему коню был привязан младший фон Раут, окликнул товарища:

– Слышь, Василько! Твой немец-то, что – помер? Кровищи-то – гляди!

Второй пожал плечами:

– А кто ж его… То-то мальчишка белобрысый на моём стремени аж повис! Сын, может? И глянь: тащит со всеми железами…

Путь дружинникам преградила мощная фигура коня. Это подъехал, заметив происходящее, князь Александр. Спросил, обращаясь к дружинникам:

– Что у вас тут?