Князь Барбашев (СИ)

И вот их стремительные тысячи уже опустошили окрестности Белева, Одоева, Алексина, Воротынска, взяв хороший полон, но это всё было не то, всё было как-то обыденно. Все эти ранее разграбленные города вновь располагались на правобережье. А вот туда, за Оку, татарские тумены и вправду не заглядывали уже очень давно. И можно было только представлять, какая же добыча ждала бы их там, если и здесь, в не по разу уже ограбленных землях они умудрялись брать неплохой хабар.

Нет, Ахмед-Герай нисколько не обольщался. Взять стольный град Москов имеющимися у него силами он вряд ли смог бы, если только ворваться изгоном, что, конечно, возможно, если Судьба будет благосклонна к багатурам, но у Судьбы непредсказуемый характер, а он не любил полагаться на авось. Для начала хватит и того, что он, не испугавшись московской рати предал бы огню и разору заокские земли, взяв богатую добычу, а дальше всё в руках Аллаха. Слухи об удачливом полководце мигом бы облетели все подвластные хану земли, и в следующий раз он мог бы уже замахнуться и на нечто большее, чем простой набег. А потому вот уже два дня он собирал свои растекшиеся в поисках добычи тумены в одно целое. Там, на севере, его ждали броды через Оку, прикрытые только малыми дружинами. Основные-же полки, по донесениям доброхотов, были от них ещё далеко. Он сметёт эти заслоны единым ударом конного войска и покажет руссам, что река отныне не преграда для славных степных багатуров и что московскому князю пора подумать о дани для Гераев - истинных потомков великого Чингиза. О да, если он станет ханом, он вновь заставит литься потоки серебра из Руси в ханскую казну. О, Аллах, ну почему он не родился первым?

Метущийся с одно на другое поток мыслей Ахмеда прервал Бурнаш, наливая из бурдюка в свою пиалу новую порцию напитка:

- Странно, что от Алиф-бея всё ещё нет гонца. Может, нужно было сразу пойти всем войском?

Неторопливо допив кумыс, Ахмед отложил пустую пиалу в сторону и только потом поднялся на ноги, отряхивая халат.

- Семь сотен это большая сила, а Алиф-бей опытный воин, если заслон будет силён, он дождётся нас. Мы же выступим к реке, как только соберём всех. Идти на тот берег нужно единой силой и налегке, а значить, надо облегчить отряды от собранного полона. И пусть тогда Аллах вразумит неверных, чтобы не вылезали из-за своих стен.

- Да, брат. Жаль только, мало сил у нас с тобой, чтобы разбить московские полки. А так ограничимся лишь небольшим изгоном.

- Всему своё время, брат. Всему своё время, - задумчиво пробормотал Ахмед-Герай.

***

Весть о том, что татары всё же идут на Калугу, принесла вездесущая разведка. Усталые всадники появились на берегу уже почти под вечер и с ходу ринулись в брод, не жалея распалённых лошадей. Они едва преодолели две трети переправы, когда на том берегу показались татарские всадники. Прокричав что-то своё и пустив пару стрел, татары отошли от воды, а выбравшиеся на этот берег разведчики спехом погнали коней в княжескую усадьбу.

"Всё же сече быть." Сколько не готовился Андрей к неизбежному, а всё же известие о приходе татар впрыснуло в кровь такую волну адреналина, что его даже стало потряхивать. Чтобы хоть как-то унять адреналиновую дрожь, он принялся вновь и вновь вспоминать - всё ли готово на струге, достаточно ли набрали речной гальки, которой предстояло сыграть роль картечи, хороши ли будут доспехи, что достались от татарина и которые уже здесь подогнали по его фигуре. Железо на них было дрянное, но какая-никакая, а всё защита для тела.

Думы ли помогли, или просто организм наконец пережёг лишний адреналин, но вскоре Андрей успокоился и прислушался к разговору, что вели собравшиеся в гостевом доме люди. А говорили в большинстве своём о том, что гонцы, посланные к войску, собиравшемуся для обороны Берега, ещё не возвернулись, а татары уже пожаловали. Большая часть считала верным встретить врага на подходе, но кое-кто говорил о том, что надо было запереться в городе и возложить живот свой на волю господа и крепость стен. Уже засыпая, Андрей подумал, что и те, и те вроде бы правы, а вот кто был наиболее верен, покажет завтрашний день.

Утренний воздух был очень свеж и вызывал озноб. Впрочем, его причиной мог быть вовсе и не холод, струящийся от реки, а всё тот же адреналин в крови. Река и берег тонули в густом молочно-белом тумане.