Князь Барбашин 3

И вот, как вишенка на торте, демарш королевы, что покрывать издержки государственной казны из господарской король больше не собирается. Мол, это личный доход короля! Хотите, давайте покрывать её вместе из казны всех магнатов. А нет, так нет! После этого Кшиштоф, наверное, впервые задумался о том, что деление при Александре единой государственной казны на две разных было не совсем верным решением. Король первый среди равных! Так почему ему идут доходы не только от его личных владений, но и от налогов. И ведь никто не подумал тогда, что король может совершить подобный финт. Кто подсказал королю, было понятно, а вот кто надоумил Бону так коварно воспользоваться этим решением? И это при том, что личные владения короля приносили в шесть-семь раз больше дохода, чем сборы и налоги. Но до приезда итальянки никто этим вопросом даже не задавался. А вот ему стоило бы подумать в этом направлении, едва королева принялась выкупать заложенные королевские имения.

Но кто? Кто столь умело играет против него? Неужели это Ян Ласский, благодаря которому вновь обострились раздоры между шляхтой и магнатами? А ведь он мог! Это ведь во время его пребывания на должности канцлера впервые заговорили об экзекуции имущества - то есть за возврат тех королевских имений, которые Ягеллоны, и Сигизмунд в том числе, щедрой рукой дарили и раздавали в держание или в залог магнатам. И едва закончилась проклятая война с московитом, как эта борьба развернулась с новой силой.

А что делать ему? Вынести вопрос об обратном объединении казны и урезать права короля на её использование? А как отнесутся к этому шляхта и магнаты? Ведь Бона упирает именно на родовой статус королевских земель. Мол, раз можно забрать у Ягеллона, то почему нельзя забрать у любого? И этот финт с признанием Литвой Сигизмунда великим князем. Теперь Польша, хочешь, не хочешь, а вынуждена будет короновать того польским королём. А в литовских землях у Ягеллонов власти больше, чем в Польше. Но хуже того то, что войди такая практика в обычай, она станет равнозначна введению в обоих государствах наследственной монархии. И тогда Ягеллоны рано или поздно начнут борьбу со шляхетскими вольностями!

Ой, чуется ему, недаром похороненный, казалось бы, навсегда, правительственный проект 1514 года вновь вернулся в обсуждения среди сторонников короля. А ведь в нём Сигизмунд предлагал ни много ни мало, а ввести постоянное налогообложение всех дворянских имений, дабы на собранные деньги содержать регулярное войско взамен созываемого в минуту опасности посполитого рушенья. Мол, это своенравное и худо обученное дворянское ополчение в век пороха и новой военной тактики превратилось в анахронизм. Впрочем, доля правды в его словах была: поместная шляхта, увлеченная своими фольварками, смотрела в последнее время на обязанность военной службы как на обузу. А ведь в Польше давно существовали и хорошо показали себя наемные полки, как из иноземцев, так и из "обывателей" (граждан) коронных земель. И только лишь вечная нехватка денег мешала сделать их постоянными.

Слава господу, сейм, даже в столь грозный час, не одобрил подобного. Шляхта просто не пожелала расставаться с гарантированной еще Кошицким привилеем 1374 года свободой от регулярных податей. Да и то, что реформа усилит короля и тот, имея под рукой большую регулярную армию, станет слишком независимым, пугало её не меньше.

И вот новый взбрык королевы! Канцлер, сам бывший когда-то подскарбием, прекрасно знал, сколь доходны королевские земли. Вместе король и королева могли собрать сто девяносто тысяч шестьсот копен грошей. Да, что-то потребует двор, но даже ста тысяч коп грошей на хорошую постоянную армию в две с половиной тысячи тяжёлых кавалеристов и пять тысяч пехоты королю вполне хватит.

Конечно, шляхта не позволит королю иметь свою армию. Но это королю! А если её будет нанимать какое-нибудь частное лицо? Думается, Бона сможет додумается и до такого шага! И канцлера очень сильно интересовало, кто же это такой хитрый советчик у королевы? Уж точно не старый и добрый король. Сигизмунд правил и правит по старине, придерживаясь патриархальных традиций своих предков. А тут так и разит ромейским коварством.

Но кроме проблем внутренних, тревожили канцлера и проблемы внешней политики. И особенно события, что разворачивались сейчас в Ливонии.