Князь Диодор

— В этом я уверен, — сказал сьер Оприс, обменявшись сложным взглядом со своим помощником с хвостиком, — ее допросили… вернее, расспрашивали, конечно, очень тщательно, и с использованием таких штук, что я уверен — лгать она не могла. Нет, конечно, все были с ней обходительны, но… Она женщина не слишком вникавшая в дела своего мужа, единственным ее достоинством и было, что она любила его, да и поныне любит… Но с женщинами такое случается сплошь и рядом.

— И то, что искали неизвестные взломщики у Морштока, им не досталось? — продолжал гнуть свое князь.

— В этом я тоже уверен… В той мере, разумеется, в какой вообще можно быть уверенным хоть в чем-либо в нашем мире. — Он снова повернулся к своему прибору. — Полагаю, искали они документы Морштока, которые я передал тебе. Ты их изучил?

— Да, но пока никаких выводов не… добился, — вздохнул князь Диодор.

— Жаль. Впрочем, это сейчас не слишком важно. А важно вот что, если мой опыт прикладной магии получится, мы увидим этих людей, которые ломали стол Морштока. И если сумеем рассмотреть их лица, неизбежно отражаемые этим зеркалом, тогда… Да, тогда мы сумеем их взять и вызнать все у них самих.

— Если узнаем их, — глуховато пробурчал помощник Оприса.

— Да, если узнаем, — согласился королевский маг, — но в этом-то у меня сомнения нет. Не так уж много доверенных слуг у тех… Кто мог задумать этот обыск, чтобы… Впрочем, посмотрим, ждать уже нечего. Приступим.

Он осторожно снял с огня выкипевшую почти досуха колбу, что-то бормоча, возможно, заклинания, а может быть, и молитвы, произнесенные такой скороговоркой, что ни одного слова князь не разобрал. Подержал ее в своих тонких, умелых, хотя и грязноватых пальцах, взболтал охлажденную из дыма маслянистую жидкость, изучающе высматривая что-то в ее глубине.

Дошел до зеркала и приказал:

— А теперь, смотрите все. Особенно, прошу ничего не упустить тебя, мэтр Густибус. Ты же не просто так получал свои магические дипломы, должен уметь… — Далее опять пошла какая-то ученая тарабарщина, и князь послушно встал у основания зеркала, которое довольно легко было определить по чуть большим пятнам грязи на стекле и отслоившейся амальгаме. А Оприс тем временем продолжал. — Зеркало хорошее, хотя и содержалось не вполне аккуратно. Прошу учесть, что оно может показать и прежние какие-нибудь виды или людей, которые оказывались перед ним за много лет до интересующего нас времени. Поэтому следите очень внимательно, думаю, вы поймете, что нам следует увидеть в нем… После сравним наши видения.

Они все вшестером, включая и мальчишку, отложившего книгу, которую его попросил не читать Оприс, расположились перед зеркалом, королевский маг что-то еще побормотал себе под нос почти неслышно, причем, как заметил князь, что-то шептал и похожий на крыску помощник, и тоненькой струйкой вылил жидкость на стекло. Она тяжело, медленно и беззвучно растекалась в разные стороны чуть мутноватыми язычками.

И почти тотчас поверхность зеркала изменилась. До этого она, освещенная серым светом из окон и множеством свечей, показывала лишь потолок магической лаборатории, высокий, темный, в трещинах и потеках грязи, в пятнах копоти от факелов и со вспученными кусками отслоившейся штукатурки. А теперь же…

Князь мог бы поклясться, что теперь она показывала окно, за которым неслышно покачивалось дерево, кажется, обыкновенный вяз. И кто-то перед этим окном проходил размытой, неясной, полупрозрачной тенью, почти каждый раз в другом обличье — то со шляпой на голове, то в плаще, который тяжело обливал эту неясную фигуру… Но рост этой фигуры не менялся, по-видимому, это был один и тот же человек. Потом зеркало потемнело, и стало ясно, что на столе, который тоже каким-то образом угадывался в видении, вызванном магической жидкостью, горят свечи, а окно было почти неразличимо за ними и определенно темным… Человек в длинном парике сидел и что-то писал за этим столом, но лицо его рассмотреть было невозможно… И вдруг все кончилось. Зеркало совершенно определенно показывало разгромленный кабинет, стол теперь лежал кучей неопрятных деревянных чурок и обломков, вяз за окном был голым и унылым, а свет, поднимающийся, казалось, из глубины зеркала, медленно угасал, уступая свету тех свечей, которые горели вокруг него здесь и сейчас, в этой вот потайной, подземной комнате.

— Жаль, — чуть резковато произнес Оприс Тамберсил. — Я рассчитывал, что выявление видимостей будет длиться подольше. Но… Впрочем, пусть сначала каждый выскажет, что он заметил, на что обратил внимание.

Начал Атеном, он увидел лишь лицо Морштока, Густибус сразу же подтвердил, что видел то же, но еще… служанку, несомненно, служанку, которая наводила в кабинете, в комнате, которую он тоже рассмотрел, порядок, смахивая пыль, иногда отмывая полы, иногда переставляя что-то на столе, по всей видимости, писчие принадлежности. Князь сказал об окне, дереве и бледной тени, как ему показалось, хозяина кабинета.