Князь Гиперборейский

— И кого ты на этот раз пытаешься изобразить? — не удержался от улыбки Никита. «Бриз» мгновенно активизировался на внешний раздражитель в виде понижения температуры.

— Мой потомок, — гордо произнес Дуарх. — Жил два века назад, его звали Роджер Нэрн. Я же иногда тайком пробираюсь в родовой замок, поглядываю за своей кровью.

— Я бы с удовольствием послушал историю твоей жизни, — вздохнул Никита, — но сейчас просто некогда.

— Ты уничтожишь своих врагов, Хозяин, и станцуешь на их поганых костях «хайланд

»[2], — уверенно произнес Дуарх.

— Спасибо, — Никита обвел рукой вокруг себя. — Забирай всех этих несчастных. В другой комнате еще один валяется. Отдаю тебе их души. Только с Ульмахом поделись.

— Один жив, — заметил демон. — Это очень ценный подарок, Хозяин.

— Пользуйтесь, — напоследок произнес волхв, и погасив свет во всех комнатах, вышел на бодрящий воздух, пахнущий уходящим мартом. Свежесть и холодок обласкали разгоряченное лицо. Молчаливо ждущая его приказа группа бойцов рассредоточилась в тени забора. Не приглядишься специально — и не заметишь.

— Отлично отработали, парни, — сказал Никита. — Но это всего лишь первый ход в тяжелой партии. Враг очень опасен, поэтому не расслабляемся. Глеб, командуй. Идем домой.

Петербург, март 2016 года

— Проходите, князь, не робейте, — улыбнулся Александр, разглядывая молодцеватого в свои шестьдесят лет министра иностранных дел, всегда предпочитавшего костюмы светлых тонов и одноцветные яркие рубашки. Золотые запонки сверкали на рукавах, белый галстук с тонко-черными косыми линиями, перехвачен платиновым зажимом. Аккуратная прическа на тронутой сединой голове, тщательно выбритое лицо, начищенные туфли — Суворов Владимир Андреевич являл собой образчик чиновника старой формации, когда внешнему образу уделялось тщательнейшее внимание. В довесок к умениям и деловой хватке.

— Да поздно уже робеть, государь, — густым голосом произнес Суворов, проходя на середину кабинета. — Константин Михайлович, Владислав Александрович…

Он радушно кивнул Меньшиковым, собравшимся здесь для обсуждения важного и деликатного вопроса, который давно требовал решения. Все они сидели вокруг журнального столика, украшенного большим блюдом с фруктами. Бутылка «Шустовки» венчала скромный натюрморт.

— Присоединяйтесь к нам, Владимир Андреевич, — император показал на пустое кресло напротив. — В кои веки хочется без официоза.

— Полагаете, наша проблема разрешится так же красиво? — улыбнулся министр и сел, не забыв элегантно поддернуть брюки, чтобы закинуть ногу на ногу.

Владислав тут же разлил по коньячным бокалам напиток, а для себя наполнил стакан шипучей минералкой. Пить коньяк с батюшкой за одним столом он еще стеснялся, чувствуя себя под взглядом родителя весьма неуютно. Хотя и не запрещает, вроде бы.

— Мы надеемся, князь, — лежащие на подлокотниках пальцы Александра блеснули камешками в перстнях и кольцах. — Вы, я слышал, любите бывать в Венеции, поэтому Италия для вас не самое последнее место в личных переживаниях.

— Я, как раз, не склонен к эстетическим эмоциям, — усмехнулся Суворов, беря в руки бокал, но не торопясь из него отпивать. — Это все моя дорогая супруга, которая правдами и неправдами старающаяся проводить совместный отпуск в полузатопленном городе. По мне, пустая трата времени. Будучи молодым, насмотрелся на красоты Европы, скучно уже. Может, потому и стремился стать министром иностранных дел, чтобы поменьше выезжать из Петербурга. Ха-ха!

Его смех с легкой хрипотцой разнесся по кабинету, и его поддержал Александр, знавший нынешнего министра с юношеских лет. Великий князь Константин только обозначил улыбку, а цесаревич с непроницаемым лицом приник к стакану с минералкой.

— Ну что ж, тогда ближе к делу, — отсмеявшись, император устроился в кресле поудобнее и стал греть бокал в ладонях. — Что вы можете сказать, князь, о перспективах сотрудничества с Ватиканом? Да, я знаю, что на дипломатическом уровне у нас с Папой существуют некие связи в виде посольских миссий, но все это несерьезно; Россию, как государство без религиозной образующей Ватикан настораживает в качестве тайного врага, пытающегося насаждать свою веру.

— Вы не совсем правы, государь, — Суворов слегка покачал ногой, с вниманием разглядывая носок туфли. Он не боялся говорить те вещи, которые осмысливал в процессе работы и контактов с иностранными посольствами. — Такую тактику проповедует Святая Инквизиция со всеми ее отделениями. Каждый новый Папа вынужденно подстраивается под могущественную организацию, потому что только благодаря ей и садится на престол в Ватикане. Попробуй-ка вести свою политику, когда за спиной стоят фанатики святой веры!

— То есть вы правильно понимаете, Владимир Андреевич, суть нашего разговора? — хитро прищурился император.