Князь и Холоп. Воин

—Разве ты забыл, как пять дней сам немилосердно томил Адриана в темнице? Как лишал людей еды, воды, одежды, крова?

Это был голос Стража. Того самого, кого он видел во Дворце, кто дал ему второй шанс, как он считал. Холоп повернул голову в одну сторону, в другую, и увидел его стоящего у стены.

Глаза Холопа расширились, и он, конечно вспомнил о своих злодеяниях.

– Я… Никогда… Не думал о том… Каково им.

—Потому что ты думаешь только о себе. Для тебя не существует других людей. И даже сейчас, ты жалеешь себя.

– Попробуй столько обойтись без насущного, я бы посмотрел, думаешь ли ты о других!

– Но многие люди в твоем княжестве жили именно так, и тебе не было никакого дела до них. Ты даже ни разу не поинтересовался тем, какую нужду испытывают люди, которых ты мучаешь столько лет. Ты закрывал глаза на их слезы, ты смеялся над их горем. А когда Адриан умирал в темнице, он не проклинал тебя.

– Невозможно не проклясть за такое.

—Возможно. Он молился, чтобы Бог спас твою душу.

– Значит, это его молитвы виноваты в том, что я умираю здесь?!

– Вэтом виноват ты сам. Тебе дан второй шанс на жизнь, ты думаешь многие такого удостаиваются?

Холоп молчал.

—Вот ты хочешь умереть, чтобы не мучиться. Это, конечно, легче всего. Но разве не ты от всего сердца говорил недавно, что хочешь жить?

– Я по-прежнему хочу, но такого не пожелаешь даже врагу.

—Но ты пожелал, и даже сделал.

Холоп не мог возражать против правды. И он все еще не мог понять, как такого человека как он, можно не ненавидеть? И все же он по-прежнему считал, что не заслужил подобного из-за нескольких слов, брошенных вполне по делу.

– Пока ты будешь оправдывать себя,– сказал Страж,– ты не исправишься.

После этого он уже не слышал и не видел Стража. Холоп помнил, что если он не исправится через три года, он так и останется нищим навсегда. Но дело набирало  гораздо более серьезные обороты.

Холоп понял, что до конца испытания он может просто не дожить.

До его заскорузлого сердца еще не доходили слова увещевания Стража, сочувствие и чувство вины, так как Холоп никогда их не испытывал. Но он решил с этого момента начать сдерживать свой нрав хотя бы для того, чтобы остаться в живых. А дальше он решит что делать.

Если доживёт до этого «дальше».

Глава двенадцатая

Адриан не имел ни малейшего понятия о происходящем, а так как барин сначала не мог найти время, чтобы поехать к Князю, потом у него родилась дочка, и, в итоге, об узнике вспомнили только через десять дней.

Слабого, исхудалого Холопа вывели на свет Божий, посадили на лошадь и заставили ехать. Но тот был настолько слаб, что буквально свалился с коня, и если бы его не поддержали, Холоп бы сильно ушибся. В итоге его кое-как подняли и довезли до княжеских владений. Взяли Холопа под конвой и следом за барином повели во дворец, который сам он недавно покидал уже Холопом. В его смутном сознании не могло появиться никаких мыслей, и по-прежнему никаких эмоций он не испытывал, все, что волновало сейчас Холопа – это сильный голод.

Переступая порог своего бывшего дворца, Холоп споткнулся и растянулся на блестящем полу. В ушах у него зазвенело, в голове зашумело. Ему приказывали встать, но при всем желании Холоп этого сделать не смог. Поэтому его просто стали влачить следом по полу. Это продолжалось недолго, и хоть Холоп испытывал при этом боли, и все его тело потом было покрыто синяками, он не мог ничего сказать.

Вскоре они оказались в палате, куда вызывал он Адриана будучи Князем, смеялся над ним и судил. Теперь он сам – подсудный, безродный и нищий холоп.

– Ваша милость… – начал барин, выставив пузо. – Весьма благодарен Вам…

– Что это за человек, кого вы привели? Вы влачили его по земле?! – заметив Холопа, спросил Адриан, буквально вскочил с трона и бросился к измученному человеку.

– А, да это… так… холоп. Собственно, за этим и пришли, милостивый государь… – отмахнувшись от того, как от мухи, продолжал барин.