Князь Ядыгар (СИ)

– … Обиды великие царству православному чинят! Гостей торговых, людей служилых и всяких мастеров из Гишпании и Аглии к нам не пущают! Я же ведаешь, сколько людишек мастеровых к нам призвал? Тьму цельну! Помню я, все помню, что рек ты, княже, про мастеров знатных, всяких там рудознатцев, ткачей и кузнецов, про служилых людей. Вона наемных людишек я многие десятки выписал: и стрелков с пищалями, и копейщиков добрых из Гишпании, и конников. Разумел, подмогнут они нам и в ратных и в мастеровых делах. Эти же, ироды, что учудили? Наших людишевк не пускати чрез своою землицу?! А кто вообще сие такие? Князь Вифленский? Арцыбископ Дерптский? Голытьба, чья отчина в диких лесах! Невместно мне, Рюриковичу, государю царства Московского, с ними разговоры вести да безчесия прощать! – вещал раскрасневшийся царь, время от времени от избытка чувств стуча о пол своим посохом. – Сколь можно теперь? – задал он риторический вопрос, но, чувствовалось, ответ у него уже был. – Невместно ответствую! Невместно! – рявкнул царь. – Воевать станем!

Я слушал и тихо «охреневал» от услышанного. Ведь всегда был убежден, что большую часть воин российские государи, а уж Иван IV в особенности, вели за выход к морю или морям. Тут же вон какая история вырисовывается! «Опять война... Я–то думал это больше Курбский Ваню подзуживает или дружок его, Адашев. Мол, давай великий Государь, шашку в руку и на коня, на заклятых врагов царства Московского. Тут же корень–то глубже зарыт оказался...».

Однако, дальше стало еще хуже. Видимо, царя развезло окончательно.

– Чта они против нас. Ха! У нас же вот..., – собранными в кучку глазами, Иван Васильевич уставился на кое-как сжатый кулак. – Сила! Тюфяков стенобойных под сотню. Пищаль, почитай, у ежного воина имеется. Твоих мушкетов, княже, сотенки три, а то и поболе возьмем. Осилишь ведь? – последнее было уже не столько вопросом, сколько даже ответов или точнее утверждением. – Осилишь.... Хм, а питие твое знатное. Лучшее той мальвазии, что с Гишпании гости торговые везли. А за него ведь золотом плачено. Пришли-ка, мне исчо...

Когда же Ваня начал окончательно «клевать носом», я позвал слугу его уложить, а сам тихо вышел из опочивальни.

Новость о твердом желании царя начать новую войну, которая, как я припоминал, едва не похоронит царство, мне совсем не понравилась. Раздосадованно поругивая Ваню себе под нос, я быстро несся к себе. «Настоящее дерьмо! Ведь думал, что у меня еще есть время на раскачку. Потихоньку все разведаю, проверю все варианты с картинами и иконами, деньжат заработаю и тогда рвану дальше... А сейчас что? Задница? Когда там война в моей истории должна была начаться, леший его знает. Ване могут так нашептать, что он уже через пару недель начнет войска к границе двигать. Я же окажусь в полной заднице! В полнейшей! Б...ь, по самую макушку! Тогда мне по суше в Европу не пробраться, по морю скорее всего тоже. От пиратов моими придумками не отобьешся... Еще, задуй его ветер, про мушкеты мои вспомнил. Вынь ему и положь две, а то и три сотни винтовок! Совсем что-ли опух?!».

– Не-е-т, пора валить. Валить, – шептал я, то и дело сбиваясь на хрип. – И как можно быстрее, пока границы более или менее мирные. Проклятье, так я вообще могу и не добраться до этой чертовой картины... У-у-у-у!

Добравшись до своей опочивальни, я первым делом закрыл дверь. Нормально так закрыл, здоровенным деревянным засовом. Мне было срочно нужно как–то «обнулиться», как-то забыть про все это навалившееся словно снежный ком «дерьмо». Словом, я решил хорошенько напиться. Благо продуктов своих же экспериментов с алкоголем у меня было более чем достаточно.

– С чего мне начать..., – я начал перебирать батарею небольших, на пол литра, кувшинов с разнообразным содержимым. – Клюква, малина, рябина. Ух, от малиновки-то какой аромат чудесный, – из откупоренного кувшина, действительно, тянуло так, что слюни наворачивались. – Решено, начну с нее.

Не найдя никакой подходящей посуды, я начал пить прямо так. Для начала отхлебнул пару больших глотков.

– Хороша, – от крепости напитка дух перехватило и я выдохнул через мгновение. – Забористая, ароматная... Хотя коньяк лучше.

На голодный желудок в голову дало сразу же. Где–то глубоко в макушке загудело, зашумело, стало как-то хорошо, весело, светло. Захотелось даже сеть чего–нибудь эдакого, военного, маршевого. Правда, вылетевшая мысль о коньяке смешала мне все карты.

– Так, а почему бы и нет, – я глотнул еще раз и, встав с места, пошел в сторону кровати, где прятал ту самую картину Брейгеля. – Сейчас достанем. Момент. Все будет в порядке.

Под алкогольными парами тяга к картине ощущалась еще сильнее и как–то необычнее. Тянуло мягко, спокойно и, кажется, даже ласково. Словно тебя за руку тянул родной, очень близкий тебе, человек. Заулыбавшись, я дал себя подхватить этой волне, прикоснуться ко мне.

– Хорошо-то как, – действительно, на душе было очень хорошо; я буквально таял. – А-а, вот и портал.... Какой красивый... Что же я раньше этого не видел?