Князь Игорь

Она затихла на некоторое время, и Игорь увидел, как заблестели ее глаза и будто засветилось ее лицо. И он вспомнил, как чудесно преображался мир, когда вбегал к нему его сын, Святослав, какую радость испытывал он, беря его на руки… Наверно, он должен был радоваться за нее, что она нашла смысл своей жизни, но на душе его становилось все тяжелее и муторней, и он, едва пересилив себя, мрачно спросил:

– Зовет он, значит, к себе?

– Зовет, князь. Я уж совсем собралась, да решила тебя подождать. Нехорошо, нечестно тайком бежать. Мы столько славных годочков в любви прожили, нельзя предавать напоследок.

– Разлюбила, что ли? – глухо спросил он.

– Я уже говорила тебе – люблю по-прежнему. Но нет у нас жизни впереди. Детей у нас не будет, а я хочу нянчиться с крохотульками. Сердце изнывает, как вспомню о них. Хочется настоящей, полноценной семьи…

Он понял, что теряет ее. Любил ли он ее? Он знал, что она ему очень нравится, что в ее доме он нашел уют, тихую и желанную пристань для отдохновения от трудов и печалей. Со своим житейским умом, тактом, сердечностью и простотой она овладела всем его существом. Но в то же время Игорь часто вспоминал и тосковал по Елице. Она жила в его сознании как-то отдельно ото всех, не мешая отношениям ни с Ольгой, ни с Зареной. Она часто снилась ему, и по утрам Зарена спрашивала его:

– Это с какой такой Елицей ты снова ночью разговаривал?

Он видел, он чувствовал, что запутался в жизни, что не видит выхода из того тупика, в который загнал себя сам. Но он знал, ради чего жертвует личным счастьем, знал, от чего не сможет никогда отказаться. Эта страсть, словно всепожирающая богиня Морфа, перемолола его жизнь и теперь выплевывала из черной пасти то, что осталось от него. Этой страстью была великокняжеская власть.

Он мог настоять, чтобы Зарена осталась в Киеве, чтобы по-прежнему встречала его в своем доме. Но он чувствовал, что прежних светлых дней не вернуть, а именно это он больше всего ценил в их отношениях. Душой и сердцем она будет тянуться к новой жизни, и если лишить ее этой возможности, то и она тоже станет несчастной.

И он сказал:

– Пусть будет по-твоему…

И потянулись у Игоря однообразные дни, месяцы, годы. Одна отрада и радость у него осталась – сын Святослав. Пошел он характером не в него, спокойного и уравновешенного, а скорее в Ольгу или деда Рюрика; был смелым, напористым, любил игры в войну, целыми днями бегал со сверстниками по окрестностям, сражаясь деревянными мечами и пиками. Игорь назначил ему воспитателем воеводу Свенельда, которому безгранично доверял. Святослав порой забегал в горницу, наспех перехватывал еду и вновь убегал. «Будет из него отчаянный вояка!» – с гордостью думал Игорь. В нем одном теперь был смысл его жизни.

IX

Купец Велезар вернулся из Византии. Плавание далось тяжело. Сказывались годы, как-никак под шестьдесят подвалило. Трудно переносилась морская качка, хлопоты и беготня при продаже товара, споры с чиновниками, строившими разные каверзы, чтобы урвать взятку, перебранки с перекупщиками, пытавшимися всучить залежалый товар… Да мало ли что наваливается на купца за долгое заморское странствие!..

Возвращаясь на Русь, Велезар твердо решил: в следующий раз поплывет его сын, Поветрок. Дважды вместе с ним посещал он Константинополь, все поручения и дела исполнял старательно и толково. Никто не смог его обсчитать, никто не сумел обмануть, все-то он успевал высмотреть, подметить, подглядеть, умудрялся заговорить покупателя, обольстить покупательниц… Вот насчет покупательниц и вообще лиц женского сословия был он таким шустрым и находчивым, что вызывал тревогу. Взял он стать у отца, а красоту у матери; особенно красивы были у него глаза, большие, голубые, выразительные, точно у лани – это трепетное животное он не раз видел в южных странах. Смешно было видеть, как торгуется порой какая-нибудь богато одетая особа, чувствуется, что жалко ей расставаться с лишним динарием или резаном. Тогда подсылал он к ней сына. Взмахивал Поветрок длинными ресницами, обволакивал женщину очаровывающим взглядом своих нежных, ласковых очей, и та тотчас становилась расточительной и щедрой.

Все бы хорошо, но заметил Велезар, что в последнее время стали виться вокруг его сына девушки, да и не только девушки. Войны унесли много мужиков, и вдовушки прямо-таки неистовствовали, чтобы заполучить Поветрока в свои руки. А он, тая на сочных губах таинственную улыбку, исчезал из дома и возвращался только под утро. И ничто: ни ругань, ни уговоры, ни угрозы – не действовало на него. Он оставался все таким же невозмутимо спокойным, усмешливым, добрым, ласковыми поступал по-своему.

Заполучив дело, Поветрок тотчас развернул кипучую деятельность. Отец только радовался, глядя на него. Товар подобрал отменный, команду на судно нанял знающую, боевую, проверенную в плаваниях, во все вник, все продумал. Велезар облегченно вздохнул, успокоенный: дела он передал в надежные руки.