Князь Крымский, и прочая, прочая...

На заре огнестрельного оружия калибр мушкета мог доходить до двадцати миллиметров. Практически пехотинцы стреляли из малокалиберных пушек. Да и в это время калибр ружей колебался от пятнадцати с лишним миллиметров до семнадцати. По сравнению с ними калибр привычного и славного ДШКм в двенадцать и семь, можно считать мелким. Даже пулемет КПВТ, а значит бронебойные ружья Дегтярева и Симонова уступал всем мировым образцам. После попадания такой пульки в пятьдесят — шестьдесят граммов, на дистанции в сто метров шансов выжить не оставалось, хотя скорость полета свинцового шарика к концу дистанции делалась мизерной. Повезет тому, кого такая пуля заденет вскользь. Прямое попадание перебивало руку или ногу. Если учитывать состояние медицины той поры, то шансов уцелеть было мало у раненых. Память князя подсказала, как он едва выжил на русско — турецкой войне, и сколько человек умирало каждый день от различных заражений при полной антисанитарии. Не случайно же медики тогдашние безо всякой жалости отрезали руки и ноги, когда, как сегодняшняя медицина не напрягаясь, борется с сепсисом. Да, здесь просто необходимо вплотную работать с Пироговым и закладывать военную медицину нового уровня. Нужно еще подсказать ему, какие травы обладают противоспалительными свойствами, не уступающими по своей эффективности легендарному антибиотику пенецилину. А главное, всякая зараза не может привыкнуть к природному препарату.

Убойность в это время достигалась не столько скоростью полета пули, а ее весом и калибром. Не зря же предложенный мной патрон семь шестьдесят два, вызвал натуральный шок. Он показался всем весьма несерьезным. Но ведь это точная копия патрона к мосинке из той, будущей жизни.

— Александр Сергеевич, на маловат ли калибр в три линии? В крайнем случае — четыре, а лучше пять — линии. В мире такого еще не было. — Император гладил ложе новенькой трехлинейки. Патронов к ней мы изготовили мало. Всего тридцать штук. Ручная работа. Понятно, вместо бездымного пороха пришлось использовать обычный черный порох. До бездымного еще ждать. Пока химическая промышленность находилась в зачаточном состоянии.

— Я абсолютно уверен, что будущее за таким калибром. Я же вам показывал итальянский нарезной охотничий карабин восемнадцатого века калибром всего шесть с половиной миллиметров. Их выпустили всего пять штук. Из него охотились даже на кабанов, о чем есть записи в летописях. С каждым десятилетием качество пороха увеличивается. Это позволяет разогнать пулю до огромных скоростей. Даже сегодня мелкозернистый порох особой выделки на новой винтовке выбросит пулю более шестисот аршин в секунду. Для пули из сплава свинца это прекрасные результаты. В дальнейшем их придется фабриковать с оболочками. Но это в будущем. Даже в нашем случае мы получаем фантастические результаты.

— Но мелкозернистый особый порох дорог, — вздохнул Долгорукий, — нам бы обычным ружейным порохом обеспечить предлагаемые вами патроны для наших ружей.

— Патронов понадобиться весьма много, и их жалеть на супостата не надо. Один солдат с таким обновленным ружьем по скорости стрельбы заменит трех — четырех с дульнозарядным штуцером, — согласился я, — усовершенствованные винтовки с откидным затвором мы должны уже выпускать через три месяца. Одновременно организовывать новое патронное производство. У нас сегодня есть прекрасная возможность обойти все передовые страны. Это последний шанс обойти супостатов. Если мы сможем сохранить тайну про откидные затворы до будущего лета, то победа нам обеспечена. Все страны бросятся переделывать по нашему образцу свои штуцера. А к этому времени мы начнем готовиться к фабрикации новых трехлинеек. Самое главное наладить выпуск новых металлических гильз. Пока же такие винтовки по примеру пруссаков хранить в цейхгаузах. Пусть все думают, что у нас армия вооружена винтовками с откидным затвором. Потом в один прекрасный день мы перевооружим армию на новенькое оружие. А старые с откидным затвором будем продавать. Таким образом получим деньги для производства трехлинеек. Поверьте, во всем мире чехарда с винтовками продлится лет двадцать, а то тридцать. Европа же принципиально не будет переходить на малый калибр, так как мы уже его взяли. Если только первыми немцы по нашему пути пойдут. Думаю, нам надобно создать такую систему, когда все мастеровые будут ставить роспись о неразглашении в специальные формуляры на двадцать пять лет, под страхом сурового наказания. Здесь уж жандармы должны все продумать. А то у нас настоящий бордель на ружейных заводах.

— Я уже доносил об этом, — кивнул Орлов, — пора, давно пора навести порядок. Разболтался народишко.